Секретные коммандос - Джон Л. Пластер

на второй заход, и тут открыли огонь все стволы мира. Там была, по меньшей мере, рота, 100 человек, паливших из АК и ручных пулеметов, но это не возымело никакого эффекта на А-1, которые в этот раз добавили напалма.

Где-то на пятом заходе я смотрел, как кувыркающийся алюминиевый цилиндр падает между деревьями, думая: "Этот летит прямо в нас". Я почувствовал запах бензина — увидел, как сработали воспламенители — затем ВУУУУУУУУХ! — полыхнуло пламя, опалившее мои ресницы и поджегшее рюкзак Бена. Казалось, это было жуть как близко, но насколько хуже, должно быть, было находиться в том 100-футовом огненном шаре, где оказались вражеские солдаты. Они продолжали стрелять, а А-1 продолжали обстреливать и бомбить, теперь уже кассетными бомбами, которые рвались подобно хлопкам попкорна, каждый из которых был взрывом бомбочки размером с бейсбольный мяч. Мы не слышали их криков, но северовьетнамцам, должно быть, доставалось крепко.

Противник не видел нас, но они должны были понять, что их обнаружила наземная группа: они будут искать нас. Мы уползли прочь.

Бен стал особенно осторожным. Хотя у нас не было воды, он не пошел к единственному имеющемуся поблизости ручью, опасаясь, что разгневанный враг может искать нас там. Он был также особенно придирчив в выборе нашего МНП. В ту ночь мы не слышали противника.

На следующий день, несмотря на мучающую нас жажду, Бен не пошел к ручью. Поскольку нас должны будут забрать в этот день, нам просто придется обходиться без воды. В районе полудня мы принялись подыскивать подходящую LZ для эвакуации. Бен пропустил первую, потому что она была слишком очевидной, слишком большой и, следовательно, возможно, прикрывалась зенитными орудиями.

Было 15:30, когда мы добрались до подходящей LZ, которая выглядела слишком маленькой, чтобы там сел "Хьюи". Действительно, она была непригодна, пока мы не срубим бамбук и мелкий кустарник по ее краям, что мы не начали делать, пока Кови не сообщил, что вертолеты уже в пути. Пока наши вьетнамцы рубили, Бен обратил мое внимание на дерево, ветви которого нависали над LZ. "Можешь подорвать его?" Оно было шестнадцати дюймов (40,6 см) в диаметре, с мягкой древесиной. "Да", — решил я, говоря пересохшими губами. Мы все страдали от обезвоживания, и глотки у нас пересохли.

"Хорошо, подготовь все, но не взрывай, пока вертушки не окажутся почти здесь". Мы с Джорджем подготовили заряды из взрывчатки С-4 и Клеймора, пока Бен связывался с Кови.

Когда Бен кивнул, я нажал на замыкатель, и бабах! Мой основной заряд перебил ствол у основания, затем верхний заряд отбросил падающее дерево в сторону, прочь от LZ. Когда дым рассеялся, бинго — вот и наш "Хьюи". Пилот умело спустился в нашу прогалину, такую узкую, что на полпути ему пришлось отвернуть хвостовую балку, чтобы не задеть ветку дерева. Он завис в двадцати футах (6 м), когда бортстрелки выпнули за борт алюминиевые лестницы, прикрывая нас своими пулеметами. Закинув свой Шведский К за спину, я полез вверх по качающейся лестнице. Джордж добрался туда первым, затем втащил на борт меня.

Когда мы поднялись вверх, это был чистый восторг, вся та огромная опасность отступала, оставаясь внизу вместе с влажностью. Через несколько секунд мы были в безопасности, приятный ветерок проносился мимо. Быть живым было прекрасно. Кови предупредил стартовую площадку Дакто, что у нас нет воды, так что борттехник взял с собой пятигаллонную (19 л) канистру с водой; Джордж и я по очереди смеялись, подносили ее к губам и глотали, как будто завтра не наступит. К тому времени, как мы приземлились в Дакто, нас уже рвало.

Но мы чувствовали себя отлично.

Глава 4

Часом позже, когда наш Хьюи снижался к вертолетке FOB-2, я с удивлением увидел, что она кишит людьми. Вся разведывательная рота — человек сорок или больше — похоже, была там. Но почему?

В этот момент мы приземлились, выбрались наружу, и едва знакомый Один-Ноль сунул мне в руку холодное пиво и похлопал по плечу. Люди из дюжины групп хлопали всех по спине, раздавали пиво и жали нам руки. Там были Боб Ховард, и Первый сержант Пинн, и капитан Лесесн. И, боже, каким же вкусным было это пиво! Наши вьетнамцы пили ледяную Кока-колу.

Я узнал, что каждую возвращающуюся разведгруппу встречали таким образом, с приходом всех американцев разведроты. Мы можем быть в разных группах, но тут мы все вместе, вот что это значило. Окидывая взглядом вертолетку, я понял, что никогда не чувствовал такой общности.

После этого мы побросали рюкзаки в комнате группы, а затем аналитик разведки повел нас в Центр тактических операций для предварительного опроса. Мы описали наши самые важные находки — разбомбленных нами северовьетнамцев, место с пустующими хижинами и самолет, пролетевший мимо нас в темноте. Аналитик немедленно передал это по телетайпу в Сайгон. Подробности могут подождать до официального разбора завтра.

Затем был горячий душ, за которым последовал ужин со стейком ти-бон и всем прилагающимся — еще одна традиция для вернувшихся разведчиков. После этого мы выпили в клубе, где Бен рассказал о нашем выходе горстке заинтересованных слушателей; их было бы больше, но мы не участвовали ни в каких перестрелках. По иронии судьбы, самый успешный разведвыход — сбор разведданных не будучи обнаруженными — может показаться почти рутиной.

В ту ночь залезть в чистые простыни оказалось чувственной роскошью. Я спал крепко.

Официальный разбор занял все следующее утро, когда аналитик шаг за шагом прошелся с нами по всему выходу, вытягивая из все возможные подробности. Он тщательно записывал каждый след, занес в базу данных SOG пустой базовый лагерь, как и место нового лагеря, которое мы разбомбили. Несмотря на то, что в результате бомбардировки, должно быть, погибли десятки NVA, наша оценка в двадцать пять убитых была всего лишь мимолетной статистикой — в SOG так и не возник менталитет "подсчета тел"[38]. Добыть разведданные было важнее, чем уничтожить противника.

Оказалось, что нашей самой ценной разведывательной информацией был объект, описанный нами лишь по случайности — тот затемненный самолет. Во время Второй мировой войны, как мы узнали, в Советском Союзе строили лицензионную версию американского C-47 под названием Ил-718[39] и позже поставляли их Ханою. Подразделение Майк Форс, сражавшееся возле Бенхет, докладывало о транспортном самолете и парашютах ночью, но тогда это сочли умопомрачением или ошибкой, но сейчас мы подтвердили их разведданные. ВВС Северного Вьетнама сбрасывали с воздуха критически важные предметы снабжения, возможно, медицинские.

На следующий день для нашей