Стихи и слезы и любовь. Поэтессы пушкинской эпохи - Елена Ивановна Майорова

по поводу их помолвки, их также следовало возвратить. При этом к возвращаемому подарку требовалось приложить записку с пояснением причины возврата.

Уже одно перечисление грозящих неприятностей должно было служить гарантией крепости помолвки. Но решительный молодой человек пренебрег осложнениями и осуждением ярославского общества. Александра втайне гордилась силой чувства, пробужденного ею в этом статном красавце. Кто же мог предположить, что счастливая внешность и флотский глянец скрывали тяжелый характер и самодурство. А счастливая невеста видела только молодость и привлекательность избравшего ее героя, не подозревая о неприятных особенностях его личности.

Выйдя в отставку в чине капитан-лейтенанта, Валерьян получил хорошую должность – он служил чиновником особых поручений при ярославском губернаторе до начала 1850-х годов, затем председателем Ярославской палаты Гражданского суда.

Анна откликнулась на замужество сестры стихотворением-эпиталамой, хотя знай она, как сложится судьба Александры, уместнее было бы сочинить «Плач».

С первых дней брак сестры показал сложности совместного существования из-за особенностей характера и неизбывных флотских привычек супруга. Он требовал от домашних безусловного повиновения как от подчиненных, возражения ни в каком виде не принимались. Жизнь с ним стала испытанием для утонченной молодой женщины. Особенно острые углы сглаживала Анна, часто гостившая у сестры. Присутствие красивой свояченицы несколько умеряло деспотизм Валериана Жадовского. От Костромы до Ярославля не так уж далеко, сестры часто виделись.

Рождение у Александры детей, ранняя смерть сестры – эти события давали стимул творческим порывам Анны. Слова шли из самого сердца восемнадцатилетней поэтессы, складывались в стихи и распространялись среди близких.

На смерть А.И. Ж…й Весенних дней пленительный рассвет, И дружба, и любовь – все счастье обещало; Но бурей роковой исторгнут нежный цвет, Исчезло все! – ее не стало

Но жизнь брала свое.

В ореоле своей недавно обретенной поэтической славы Анна отправилась в Москву. Неизвестно, какие надобности привели ее в старую столицу. Однако можно предположить, что эта поездка была связана с важнейшим событием в ее жизни – готовящейся свадьбой.

Одной из приятных забот подготовки девушки к замужеству, к семейной жизни было приготовление приданого. Знатные и состоятельные семейства, выдавая дочерей замуж, стремились, чтобы девушка, покинув отчий дом, ни в чем не нуждалась. Приданое невесты собиралось матерью с самого рождения: прекрасное постельное белье из знаменитого костромского льна, богато вышитое гладью, украшенное мережкой, кружевами; расшитые полотенца, мягчайшие подушки, легкие и теплые пуховые одеяла – все высочайшего качества. Вещи и украшения собирались годами. Все мануфактурное великолепие помещалось в красивые сундуки, присутствовавшие в каждом доме специально для этой цели. Именно в них приданое невесты выставлялось на всеобщее обозрение, чтобы любой мог ознакомиться с ценностями, которые получали жених и невеста после свадьбы, и тем самым оценить достаток семьи. Со временем в приданое состоятельной девушки из хорошего общества в обязательном порядке стали входить парижские туалеты, белье, корсеты, шляпки, салопы и пр.

Можно представить, с каким увлечением выбирались все эти роскошные и изысканные вещи во французских магазинах на Кузнецком мосту!

Радостное воодушевление делало Анну еще привлекательнее. За недолгое пребывание в Москве в 1829 году ее красота пленила многих. Впечатлительный Николай Языков посвятил ей стихотворение, позднее положенное на музыку Даргомыжским.

Влюблен я, дева-красота! В твой разговор живой и страстный, В твой голос ангельски прекрасный, В твои румяные уста! Дай мне тобой налюбоваться, Твоих наслушаться речей, Упиться песнию твоей, Твоим дыханьем надышаться!

Московское общество оценило образованность и ум Анны Готовцевой. Она была счастлива признанием, но вовсе не намеревалась целиком посвятить себя поэтическому творчеству. Все свои дарования и красоту девушка готовилась возложить на брачный алтарь. Ее избранником стал Павел Петрович Корнилов (1803–1864) – сын героя Отечественной войны генерала Петра Яковлевича Корнилова. С Костромским краем заслуженного генерала связала женитьба (1802) на дочери древнего костромского рода столбовых дворян Аристовых, Марии Федоровне. В приданое за женой он получил усадьбу Зиновьево в 15 верстах от Костромы. Мария Федоровна самоотверженно следовала за супругом во всех его служебных перемещениях, и их десять детей родились в разных краях России. Но родина, костромская земля, неудержимо влекла ее к себе. Она вернулась в родовую усадьбу с дочерьми и младшими сыновьями и умерла летом 1825 на 40 году жизни.

Во время завоевания Молдавии и Валахии генерал Корнилов скончался 10 июля 1828 года во время осады крепость Журжи – открылись старые раны ветерана.

П. Я. Корнилов. Художник Дж. Доу

П. Я. Корнилов вписал свое имя в летописи славы русского оружия. Его портрет находится в военной галерее Зимнего дворца, в числе сподвижников императора Александра I, победоносно пронесших русские знамена через всю Европу, а его имя было увековечено на мраморных стенах храма Христа Спасителя в Москве. Как писали его сыновья Федор и Иван, «П. Я. Корнилов был вполне русский человек, …цельная, верующая и любящая русская натура, до мозга костей преданный государю и родине; как большинство русских дворян того времени… рано посвятил себя военной службе, военное образование получил в боевой школе Суворова, Кутузова, графа Николая Каменского и Барклая-де-Толли; отличался безупречной храбростью и невозмутимым хладнокровием; был любим подчинёнными; умел возбуждать и одушевлять русского солдата в минуты опасности и, многократно в течение своей долговременной службы, жертвовал собою долгу чести и присяги»[17].

Печальную весть о смерти отца привез в Кострому старший сын покойного, гвардейский офицер Павел Петрович Корнилов. Двадцатипятилетний молодой человек, сам раненный, овеянный военной романтикой, разумеется, привлек к себе всеобщее внимание. Местные барышни «сходили по нему с ума», но ни одна из них не могла соперничать с умной, красивой и талантливой Анной Готовцевой. Завязавшийся вскоре роман Павла и Анны, счастливо разрешился браком. Ни отца, ни матери Павла Петровича Корнилова к моменту его женитьбы уже не было в живых, и многочисленные братья и сестры Корниловы полюбовно разделили наследство,