Александр Городницкий - След в океане

Пункт 1. О правах и обязанностях граждан. Гражданином РЕПО является каждый, именующий себя поэтом.

Пункт 2. Об охране прав граждан Республики. Гражданин Республики обязан плюнуть в морду всякому, не признающему его поэтом, ибо этим ущемляются его гражданские права…

Гербом Республики был утвержден ошейник собаки Кушнера.

В качестве государственного гимна утверждалась песня Горбовского «Когда качаются фонарики ночные». Ее первая музыкальная строка стала позывными Республиканского радио.

Довольно скоро, однако, в Республике возник правительственный кризис, причиной которого послужило то, что один из сограждан не признал другого поэтом, а этот другой — не плюнул ему в морду, чем грубо нарушил конституцию.

Правительство пало, и президентом был избран Кушнер, стихи которого тут же вошли в обязательные школьные программы. Группа первоклассников маршировала по улице, распевая хором песню на его стихи:

Прошла зима ненастная,Растаяла как дым,Бегут трамваи красныеПо рельсам голубым.

«Раз, два, три», — раздавался после песни громкий шепот воспитательницы, и дети хором кричали: «Спасибо товарищу Кушнеру за наше счастливое детство!»

Кушнера, однако, тоже вскоре свергли, так как выяснилось, что он в силу своей неисправимой интеллигентности не в состоянии отличить кошку от кота. Поводом послужили его собственные стихи:

Я встретил дворника. Он мне принес котаИ получил награду за услугу.Он мне сказал, что с кошками — беда.Но это — кот, дарю тебе как другу.«Бери кота, — сказал он, — береги».Принес в четверг, а кот рожал во вторник.И мы ведь были даже не враги —За что меня так презираешь, дворник?

После Кушнера началось смутное время. То власть захватывал «ефрейтор Артамонов» (молодой поэт, служивший тогда в Ленинграде, эмигрировавший позднее во Францию), который «в целях сохранения военной тайны ввел в армии гражданскую форму одежды», то крайний реакционер и религиозный фанатик Владимир Британишский, отменивший все свободы и изгнавший из страны евреев. При нем стала выходить газета «Клерикальные новости». Однако, в самый разгар своего правления, он неожиданно отказался от власти и удалился «в пустыню, где был снова подобран сердобольными евреями». Было, конечно, и женское правление в лице Нины Королевой.

На фоне смены власти в республике плелись всяческого рода политические интриги. Просуществовала, однако, республика недолго. Прокофьев вернулся, и в Ленинграде началась черная реакция.

На площади Тургенева сжигали произведения Агеева.На площади Льва Толстого — произведения Кушнера.Особенно ярко горела проза Битова.Городницкий — чадил…

Оставшиеся в живых поэты спешно погрузились в ресторан-поплавок на Неве и обрубили концы. Их понесло в открытое море…

Далее описывались злоключения поэтов в изгнании и борьба между ними:

«Городницкий влез на дерево и закричал: «Предлагаю избрать меня комсоргом! Кто за? — Единогласно».

Тут же развернулась борьба за власть между Городницким и Штейнбергом. Сторонники Городницкого ходили, распевая «аитиштейнберговскую» песню: на мотив известном к тому времени песни «Снова солнце встает с утра»:

Завтра солнце взойдет с утраВ коммунизм собираться пора.Началася другая жизнь—Штеенберг не пройдет в коммунизм.Штеенберг не пройдет в коммунизм —Будим мы городить городнизм.Завтра солнце взойдет с утра —В коммунизм собираться пора.

Что касается Глеба Семенова, то он удалился от всех мирских дел в уединенное место Комарово. Над его рабочим пнем висела надпись «А почему бы и нет?»

Среди героев радиоспектакля был, конечно, и Яков Виньковецкий, у которого в ту пору болели зубы, и поэтому он проходил как «бандит и налетчик Яшка-Флюс, отрабатывающий произношение слов «деньги — на бочку»…

Прошло более тридцати лет со времени этих дурацких «радиоспектаклей». Ушел из жизни Яков Виньковецкий. Разошлись судьбы других героев и авторов этого старого капустника. Осталась только память о собственной молодости и казавшейся тогда вечной дружбе. До сих пор где-то в доме у Саши Штейнберга хранится старая затертая магнитофонная бобина с записью этого незатейливого «радиоспектакля». Вот уже много раз он все пытается ее найти, но не находит. А жаль. Ведь, как правильно написал когда-то Александр Кушнер:

Будущее — за магнитофоном.Мы умрем, но наши голосаСнова под глазком его зеленымОживут хотя б на полчаса…

Уже после окончания Горного, ЛИТО клуба Первой пятилетки и наша компания дополнились молодыми поэтами — Яковом Гординым, Татьяной Галушко и Виктором Соснорой, поразившим всех удивительными стихами, и, прежде всего, своей поэмой «Слово о полку Игореве». Все они стали профессиональными литераторами. Трагически сложилась судьба талантливой Татьяны Галушко, умершей в самом расцвете творческих сил от рака, в 1988 году. Последние годы она работала в Пушкинском музее и музее Некрасова. Темпераментная, нетерпимая ко всяческой фальши, с пышными черными волосами и низким сильным голосом, она всегда поражала своей энергией и жизнерадостностью. Когда читаешь ее последние стихи, становится горько от несправедливости судьбы, отнявшей у нее возможность жить и писать. Примерно за год до смерти, уже зная безысходность своего диагноза, она написала в поэме «За все заплачено — не забудь»:

Теперь, когда смертный объявлен час,Меня не догнать никому из вас,Начальники жизни, политруки,—Теперь это даже вам не с руки.

Мое последнее свидание с ней оказалось нечаянным. Когда она умерла, я был в Таллине и поэтому не знал о ее смерти. В один из первых дней дождливого октября, оказавшись проездом на одни сутки в Ленинграде, откуда улетал вечером на юг, я отправился в Пушкин, на Казанское кладбище, навестить могилу родителей. Уже смеркалось, когда я вышел к безлюдному входу, вблизи которого стоит полуразрушенная старая часовня, построенная еще Кваренги, и заросшая травой и кустарником. Неожиданно я заметил погребальный автобус у ворот и небольшую группу людей, прячущихся под зонтиками от дождя. Среди них я узнал Соснору, Кушнера и Майю Борисову. «Как хорошо, что ты приехал», — сказала Майя. Я, потрясенный случившимся, не стал ничего объяснять, но благодарен судьбе, которая вывела меня к кладбищенским воротам точно в назначенное время.