«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев

старшего хозяина полностью еще не удовлетворяет. Необходимо максимально использовать связь с яп. Генштабом через ОТТА, ШОЛЛА и ДИРКСЕНА для заблаговременного вскрытия подготовки и проведения военных мероприятий в Китае и, особенно, в Маньчжурии, направленным к подготовке войны против СССР. Стараться вскрыть общие оперативные планы, масштаб и характер материальной подготовки, состояние финансово-экономической базы, политические настроения руководящих лиц. Частные задачи: выяснить количество, распределение и нумерацию войск в Маньчжурии и Корее подготовку отдельных районов и направлений Маньчжурии к войне против нас…

Пожелание успеха в работе».

«II. Организационные вопросы /Из записи беседы с Густавом от 23.11.37 г./:

а) Возможности легализации в Японии:

Г. и Р. считают целесообразным создание организации из трех человек: шефа – который должен находиться в тени, занимаясь, например, вопросами языковедения, одного работника – по связи с местными товарищами, другого – по связи с иностранцами. Кроме того, он считает необходимым организацию курьерской службы, причем целесообразнее поездка через Америку, так как в противном случае поездка в Манилу должна происходить по японской территории в течение двух дней, что чрезвычайно опасно, имея при себе почту. В частности, необходимо срочно перевезти последнюю почту Рамзая, содержащую ряд весьма ценных материалов военно-технического характера, заснятых Р. у Отта. Хранение этой почты сопряжено с большой опасностью. Г. предлагает послать за почтой т. Ингрид в Манилу, куда может приехать Р. В дальнейшем при работе в Гонконге он /Густав – М.А./может взять на себя поездки в Манилу, но они должны быть сведены к минимуму.

О кн. шифров: Шифровкой занимается Р. и Фриц, последнее время в связи с перегруженностью Р. – почти все время Фриц.

Г. высказывает опасение, что товарищи бессменно используют для шифра одну и ту же книгу.

О рации: Все рации монтировал Фриц. Р. предлагает открыть новую (третью) рацию в доме жены Фрица (Жиголо. – М.А.). Большие затруднения представляет переноска раций».

5.4. «За время с октября 1936-го /прибытие в Японию/ до октября 1937 г. не дала никаких ни информаций, ни наводок, ни характеристик своих знакомств и связей»

(из характеристики Айно Куусинен от 25 октября 1937 года)

После провала «Абрама» Айно Куусинен была отозвана в Москву, где находилась с июля 1935 года до января 1936-го. Сама она писала, что прибыла в Москву в декабре.

«До ноября меня никто не беспокоил, и мне удалось познакомиться со многими журналистами и людьми из высоких правительственных кругов, – напишет Айно Куусинен в воспоминаниях, путаясь в датах и передергивая факты; сроки своего первого отъезда из Токио она перепутает со вторым отъездом. – Но потом вдруг произошло нечто странное. Ко мне домой пришла незнакомая блондинка и сообщила по-немецки, что „наш общий друг доктор“ велел мне срочно ехать в Москву, но до этого повидаться с ним. В тот же вечер я должна была встретиться с мужчиной, говорящим по-немецки, в цветочном магазине на площади Роппонги, и он отведет меня к доктору. Женщина сказала также, что я должна срочно подготовиться к поездке в Москву и ехать кратчайшим путем.

Это было выше моего понимания! Разве мне не было сказано, что я пробуду в Японии несколько лет? Отчего же вдруг эти перемены, именно сейчас, когда мне удалось завязать много ценных знакомств? Как же я объясню свой внезапный отъезд знакомым?

Вечером я послушно пошла в цветочный магазин, купила два цветка. Там меня ждал толстый немец. Он не представился, и я не стала спрашивать его имени. Мы взяли такси и приехали в скромную двухкомнатную квартиру Зорге. Он подтвердил сообщение, но причины вызова не знал. Я должна ехать через Сибирь, в Москве остановиться в гостинице „Метрополь“, там меня найдут. Затем он попросил передать в Москве несколько сообщений и дал денег на дорогу.

Толстый немец был главным помощником и радистом Зорге (позже я узнала, что его звали Макс Клаузен). Он просил меня сказать в Москве, что может открыть в Иокогаме магазин радиотехники и электротоваров – это будет прекрасная ширма и, кроме того, даст Клаузену средства к существованию. Для открытия предприятия нужно двадцать тысяч долларов (об этой просьбе Клаузена Айно доложит в своем Отчете в ноябре 1937 г.; в переписке „Рамзая“ с Центром такая сумма не озвучивалась. – М.А.)»[612].

В докладе Айно Куусинен от 08.1935 г., написанным ею в Москве, после первого возвращения из Японии, нет подробных данных о том, как она обосновала и обставила свой внезапный отъезд. Имеются лишь общие замечания: «сразу уехать я не могла, потому что я создала вокруг себя сеть, и было не совсем легко найти правильную тактику, чтобы разрушить все так, чтобы это не вызвало подозрений и не испортило все».

«Друзьям и знакомым в Токио я объяснила, – напишет она в воспоминаниях, – что вынуждена ехать в Швецию по семейным обстоятельствам и что постараюсь вернуться как можно скорее. Садясь в поезд на Шимоносеки, я поняла, сколько друзей приобрела за год. На вокзале меня провожало около двадцати человек, среди них барон Накано со своей матерью. Как трудно было расставаться с этими людьми и их прекрасной страной!

Путешествие прошло без приключений…

… девять суток однообразного пути через Сибирь, и лишь в начале декабря 1935 г. я оказалась в знакомой обстановке гостиницы „Метрополь“. На следующий день после моего приезда в гостиницу пришел офицер четвертого управления майор Сироткин. Я выразила ему свое недовольство тем, что меня так скоро отозвали из Японии, как раз, когда у меня завязались хорошие контакты.

– Но мы решили, что вам грозит опасность, – сказал Сироткин, – и, кроме того, наш новый начальник генерал Урицкий хочет с вами встретиться. Он считает, что вы должны вернуться в Японию.

Я удивленно спросила, где генерал Берзин. Сироткин ответил уклончиво и заговорил о Зорге. (Сбор компромата на Зорге Сироткиным не прекращался. Вывезти „Рамзая“ на „чистую воду“ стало его навязчивой идей. – М.А.) Сведения Зорге якобы неточны, часто не соответствуют истине. Еще Сироткин сказал:

– Между нами, в отделе полный хаос, даже командование не знает, чего хочет.

Уходя, Сироткин обещал устроить мне как можно скорее встречу с Урицким.

Я всегда заранее старалась выяснить черты характера и уровень образования людей, с которыми мне предстояло встретиться. Поэтому попросила Сироткина описать мне Урицкого. Он не сразу согласился, но в конце концов рассказал, что Урицкий – опытный в делах разведки человек. Во время Гражданской войны командовал конной бригадой… Под конец Сироткин попытался меня приободрить – бояться мне нечего, начальник дружелюбен и образован.

В тот же день я позвонила Ниило Виртанену. Он тотчас ко мне приехал и без обиняков как бы продолжил наш разговор 1933 г.,