Совдетство. Книга о светлом прошлом - Юрий Михайлович Поляков
– Ваш племянник никогда больше не сможет ходить!
– Боже, что я скажу Лидке! – воскликнет тетя Валя, хватаясь за сердце. – Она меня проклянет!
– Как же так, Пцыроха, что ты с нами делаешь? – прошепчет Башашкин, пряча глаза, полные слез.
А я буду лежать, как Николай Островский, носом вверх, и думать, осмысливая свою недолгую жизнь, потом потребую бумагу, перо и сочиню книгу, которая меня прославит. Пройдет немного времени, и в Кремле мне вручат Ленинскую премию, как писателю Смирнову – он сочинил повесть о Брестской крепости и ведет на телевидении передачу «Подвиг»: выставив вперед сцепленные в замок большие руки, задушевно рассказывает о неизвестных героях Великой Отечественной войны.
В зал с колоннами меня ввезут на каталке, все уважительно зашепчутся: ах, такой молоденький, а уже инвалид и лауреат! На коляске, но уже с мотором, я буду ездить по библиотекам, чтобы отвечать на вопросы любознательных читателей, как писатель Волков, автор «Волшебника Изумрудного города». Ирма Комолова и Шура Казакова выпадут в осадок, увидев мой портрет в учебнике по литературе для 10-го класса! Однажды в мой в кабинет, сверху донизу заставленный собраниями сочинений, на цыпочках, чтобы не отвлекать меня от творчества, войдет Лида и тихо скажет:
– Сыночек, там тебя какая-то девушка спрашивает, студентка…
– Кто такая?
– Зоя. Она говорит, вы знакомы. В Новом Афоне вместе отдыхали.
– Что ей нужно?
– Хочет извиниться за что-то и подписать у тебя на память твою книгу.
– Скажи ей, что я сейчас в Америке в творческой командировке. И больше не пускай к нам на порог!
– Как скажешь, сыночек…
Умиротворенный будущей сладкой местью, я, кажется, снова задремал, но был разбужен Лариком. Прикрыв фингал моими черными очками, он сидел на краю раскладушки и держал на коленях маску, трубку, ласты, забытые мной на волнорезе.
– Жрать хочешь? – спросил он, вынимая из кармана чурчхелу.
– Нет.
– Ты где пропадал-то? Тебя Батурины обыскались, весь Афон прошерстили!
– Осматривал окрестности.
– А-а, понятненько: Отец Онуфрий, Обходя Окрестности Онежского Озера, Обнаружил Обнаженную Ольгу. «Отдайся, Ольга, Озолочу!» – «Отойди, Охальник Окаянный…» – запнулся он.
– Отдайся – Обвенчаемся… – подсказал я продолжение этой прошлогодней побасенки, привезенной мною сюда из пионерского лагеря…
– Черт, опять забыл! – Ларик никак не мог запомнить все слова на «О» и всякий раз огорчался. – Как там в конце?
– Онуфрий Обрюхатил Отроковицу. Она откусила отцу оный…
– Почему «оный»?
– По кочану.
– Ты чего взъелся? Скажи лучше спасибо! Чуть не сперли твои причиндалы, когда кипиш начался. Если бы не я…
– Спасибо!
– А чего ты козью морду строишь?
– Ничего!
– Ну и не возникай! Сам виноват! Устроил цирк с конями. Обделался со страху! Да если бы не мы, ты бы сейчас в обезьяннике сидел.
– С чего это?
– А с того это!
Из сбивчивого рассказа моего бывшего друга вырисовывалась такая картина. Едва я убежал, приехал Гурамишвили с тремя милиционерами. Злой как черт, он орал и грозился всех посадить. Оказалось, кто-то успел позвонить в райком и сообщить, будто у пятого волнореза утонул ребенок. Гурам пообещал: если кого-то заметят у дыры, сразу дадут пятнадцать суток, а если туда залезет несовершеннолетний, привлекут по полной родителей. Потом начальник стал допытываться, куда делся злоумышленник, то есть я. Как фамилия? Где проживает? Никто, кстати, не выдал. Отвечали мутно: какой-то приблудный пацан с приветом, вроде бы из Гудауты.
– В чем был одет? – пытал мильтон.
– В плавках.
– Еще какие приметы?
– Спина! – воскликнул кто-то в толпе, но, получив локтем в бок, заткнулся.
– Спина? Какая спина! Что у него со спиной?
– Загорелая… Узкая… Обычная… – раздались голоса курортников, проявивших коллективное недоверие к местной милиции.
– Идиоты! Разве это приметы?!
Тогда Гурам стал домогаться, с кем я пришел, кто меня надоумил полезть вовнутрь волнореза, – и почему-то сразу с подозрением уставился на братьев Чучба, так как испытывал к абхазам личную неприязнь. Но тут вмешался Гога и спокойно объяснил, что неустановленный подросток заплыл в дыру случайно, хотел поймать сидевшего там краба и застрял по неопытности, а благодарить за спасение надо бабушку Асмик. Старушку немедленно привели из дома, начальник долго тряс ей руку, обещая выдать почетную грамоту, и потом Ардавас увел его в дом, чтобы угостить абрикосовой чачей. Вскоре пригнали солдатиков с заставы, они разделись до трусов, выстроились цепочкой и, передавая друг другу большие камни из кучи, сложенной на краю пляжа, завалили лабиринт. У самой дыры стоял высоченный, под два метра, боец, и там, где нам было с ручками, ему едва доходило до груди. По совету строителя из Инты кладку укрепили, вбив в песок несколько арматурин, найденных на берегу, там чего только не валяется.
К обеду прибежал мужик из поссовета со свежим плакатом: «Использовать волнорезы не по назначению категорически запрещается! Штраф – 10 рублей». Когда спросили, почему такая невнятная формулировка, он ответил, что они там долго совещались и пришли к выводу: если написать: «Залезать в волнорезы категорически запрещается!», все именно этим и займутся. Проверено на практике и не раз.
– Ребята на меня сильно обиделись? – спросил я, забрав у Ларика чурчхелу, так как мне страшно захотелось есть.
– А сам как думаешь? Если бы ты не сбежал, тебе точно бы навешали! Что на тебя нашло?
– Не знаю. Надо мной очень смеялись? – с мукой уточнил я.
– Сначала смеялись, потом жалели. Яшка признался, что тоже назад выныривать боялся, но потом вспомнил, что он один у матери, отец их бросил, и сгруппировался. Милицию, кстати, не он вызвал, кто-то другой.
– А у меня брат есть… – зачем-то сообщил я.
– Знаю. Привози его снова сюда! Пусть погреется, фруктов поест. Чего в Москве сидеть!
– Привезу. А тетя Валя очень волновалась?
– Очень! Весь валидол съела. Башашкин тоже на тебя сначала жутко злился, а потом переживал, что слишком сильно тебе по жопе дал.
– Копчик до сих пор болит. А Зоя? Она про меня что-нибудь говорила?
– Ну, как тебе объяснить…
– Как есть.
– Сказала, что презирает трусов. Я, кстати, чуть не засыпался, хотел снять очки, но вспомнил про синяк. Ладно, не психуй! Посмотрим завтра, какая она сама смелая.
– А что будет завтра?
– Гога поведет ее к Симоновой пещере. И мы там будем.
– Она с ним не пойдет!
– Пойдет! Он ее уже лапал. Говорит, для нормального подогрева надо бы еще дня два-три: танцы-манцы-обжиманцы. Но он боится, что
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Совдетство. Книга о светлом прошлом - Юрий Михайлович Поляков, относящееся к жанру Биографии и Мемуары / Русская классическая проза. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
