На линии огня - Валентин Георгиевич Сержантов

— А помните, как она предложила «штурмовать здание», когда строители не успевали? Мы тогда все пошли на распалубку верхних этажей…

Мало кто из рабочих и мастеров знал, как зовут по отчеству комсомольских прорабов Елену Джапаридзе и Людмилу Волнистову, а поклониться при встрече, улыбнуться им никто не забывал.

Откуда у 18-летней девушки, московской комсомолки, взялось такое умение работать, организовывать большой коллектив, так понять все тонкости ведения электрического монтажа? Откуда у нее и эта настойчивость, это горение в работе?

Много находилось на стройке таких, что с энтузиазмом брались за любое дело, но проходило время, и сказывалась усталость или нехватка знаний. Обиды, неурядицы снижали пыл, и человек мог отойти от дела и сказать, пожимая плечами: «Да что мне, больше всех надо?» С Людой этого не могло случиться. Большую роль в жизни Люды сыграл ее отец, большевик с 1924 года, И. М. Волнистов. Рабочий, потом выдвиженец, сумевший на 56-м году жизни закончить Промышленную академию, он у себя на дому организовывал курсы для рабочих. Всю семью именно он воспитал глубоко партийной.

…Люду отпустили из Магнитогорска в 1933 году, после пуска первой очереди комбината. Московский энергетический институт и аспирантуру она окончила на «отлично», приступила к диссертации, но началась война. Люда была секретарем партийной организации института — той его части, что оставалась в Москве после эвакуации.

Она была нужна институту, но рвалась на фронт, для этого прошла основательную подготовку. Под Оршей, посланная на задание разведотделом штаба Западного фронта, и погибла наша Люда — храбрая разведчица, талантливый строитель, незаурядный инженер и комсомолка с сердцем бойца-ленинца.

Редкий выходной день мы не устраивали воскресники. Всегда на день отдыха оставались дела, которые без дружной совместной работы всех участков разрешать не удавалось. К примеру, требовалось срочно убрать опалубку с главного здания: дожидаться, пока это сделают строители, мы не могли. На воскреснике установили ручные лебедки, зацепили крюками на тросах верхние доски опалубки. Лебедки крутятся, обшивка сдирается, как кожура с банана. Мы с Леной у лебедки. Гомон, крики, смех.

Случайно взглянув на подругу, вижу: белая, как полотно, глаза зажмурены, на лице гримаса боли. Оказывается, тросом затянуло Лене палец, прижало к барабану, а она даже не крикнула.

— Почему ты молчала? — спрашиваю ее по дороге в медпункт.

— Я бы сбила ритм работы…

Оборудование станции было смешанным. Сюда посылали свою продукцию многие заводы страны. Было много и иностранной техники: котлы, аппаратура. Иностранные консультанты и инженеры и не собирались убыстрять темп монтажа, нам же надо было как можно скорее пустить станцию. Котельный агрегат монтировался под руководством немецких специалистов фирмы «Гономак», работа двигалась медленно. Комсомольцам-инженерам Невлянскому, Антипову, технику Дмитриеву удалось снять копии с немецких чертежей. Работа пошла в три смены. Немцы удивлялись, возмущались, а придраться не могли, ведь работа велась, как и предусматривалось, их чертежами.

Турбоагрегат в 50 тысяч киловатт был поставлен фирмой «АЕГ». Наши турбинисты по примеру Волнистовой решили смонтировать и пустить машину без помощи иностранцев. Но необходимо было после монтажа проверить гарантийные данные по машине, тогда, в случае нарушения паспортных данных, можно было бы предъявить требования по рекламации. Иностранцы упорно отказывались проводить испытания. Турбина была смонтирована под руководством мастера И. В. Желобаева, а электрическую часть вела Елена Джапаридзе.

— Проведем испытания сами по полной программе. Просим только следить за испытаниями, — сказали иностранцам наши инженеры.

Испытания уложили не в десять дней, как предусматривал договор, а… в восемь часов. Немцы отказались было включить генератор. Это сделала комсомолка Джапаридзе. Главный спец Гартман был поражен.

— Фрау инженер, вы преподали нам урок очень быстрой и очень точной работы. Я восхищен!

Оказалось, по удельному расходу пара генератор не выдержал предъявленных к нему требований, и фирме пришлось платить большую неустойку.

Многому научилась я, как будущий инженер, работая рядом с комсомолками-прорабами. Научилась не только организованности, деловой хватке и настойчивости, обязательному в связи с практикой непрерывному наращиванию знаний, но и умению работать с людьми, уважать и ценить коллектив.

Иногда молодые слушатели на собраниях и беседах спрашивают нас, ставших уже ветеранами комсомола: какими вы были, комсомольцы 30-х годов? Перечисляем приметы вместе: очень много работали, с упоением и страстью; много и охотно спорили, вырабатывая точку зрения комсомольца — молодого ленинца; беззаветно верили в коммунизм; любили петь и пели всюду; девушки носили красные косынки, а то и кепки, как ребята… Все это так, но только знакомство с судьбою тех, тогдашних комсомольцев и комсомолок, с их характерами, с их большими делами может дать более или менее полное представление о молодежи 30-х годов, о людях первых пятилеток.

Елена Джапаридзе и Людмила Волнистова были типичными комсомолками 30-х годов. Чтобы это показать нашим сегодняшним молодым друзьям-современникам, я и обратилась к своим воспоминаниям.

Ю. Левицкий

ЖАР ДУШИ

День 23 апреля 1974 года стал для Алексея Леонтьевича Шатилина одним из самых памятных и счастливых в жизни.

Веселая, шумная комсомолия заполнила Кремлевский Дворец съездов. В бурном водовороте молодости Шатилин чувствовал себя своим среди своих. Он — почетный гость XVII съезда ВЛКСМ — шагнул к этим боевым ребятам из своей юности через толщу десятилетий. Алексей Леонтьевич ходил среди делегатов съезда, невольно улавливая их разговоры. То и дело слышалось: «У нас на КамАЗе кипит работа…», «Победили в соревновании…», «Пятилетку за три года выполнили…», «Сто пятьдесят процентов — это же комсомольская норма…»

С удовольствием отмечал Шатилин, что по-прежнему огневым, захватывающим остается дух рабочей молодежи…

Когда он занял свое место во втором ряду главного зала страны, то увидел справа и слева стахановцев первых пятилеток. Шатилин знал всех этих заслуженных людей, и они знали Шатилина.

«…С чувством приятного душевного волнения вошли мы, можно сказать, старые комсомольцы, сегодня в зал вашего съезда».

Это и о его, Шатилина, волнении говорил с трибуны Леонид Ильич Брежнев.

…Кипучая молодость, горячие будни 30-х годов. Молодой доменщик Алексей Шатилин прибыл на Магнитку по комсомольской путевке, что называется, в самый разгар героических событий, когда вводились в строй первые металлургические агрегаты будущего гиганта отечественной индустрии. Он работал горновым на самой первой домне Магнитки, пускал затем вторую, которая была самой первой комсомольской домной страны — ее строили и осваивали молодые энтузиасты.

Боевое соревнование бригад, гигантское напряжение сил, презрение к тяготам и лишениям не устроенного до поры быта. «Да-е-ешь!» — это слово-призыв подхватывалось сотнями комсомольцев, бросало рабочие отряды на штурм все новых и новых производственных рекордов, удивлявших мир.

Сжатые сроки ввода в эксплуатацию, освоения агрегатов сжимались еще и еще.