Гораций - Михаил Евгеньевич Бондаренко

был высадить на сицилийском побережье свои африканские легионы, а с моря остров должны были блокировать флоты Агриппы, Октавиана и Тита Статилия Тавра.

В начале июля 36 года до н. э. 12 легионов Лепида успешно высадились на Сицилии; вышли в море корабли Статилия Тавра и Октавиана. Однако внезапно налетевшая буря уничтожила у мыса Палинур почти весь флот, отправленный Октавианом к Сицилии. Чтобы успокоить народные волнения, вызванные этим несчастьем, в Рим был отправлен Меценат, который, надо сказать, блестяще справился с поставленной перед ним задачей. Кроме того, в сжатые сроки удалось не только снарядить новые корабли, но и набрать экипажи. В битве при Милах корабли Агриппы нанесли ощутимый урон флоту Помпея и вынудили его отступить. По словам Аппиана, «суда Помпея были меньше, более легкие и быстрые при нападении и обходе, суда Цезаря более крупные и тяжелые, вследствие этого более медленные на ходу, но зато обладавшие большей силой при нападении и менее чувствительные к повреждениям. Экипаж на судах Цезаря был опытнее в морских делах, на судах же Помпея — сильнее. Превосходство судов Помпея проявлялось не в нападении, но при обходе — они или отгибали назад концы и лопатки весел, или ломали их рукоятки у более крупных судов, или отделяли суда от других, нанося тем не меньший вред, чем прямым нападением. Суда Цезаря нападали на более короткие суда Помпея, отталкивали их, потрясали или пробивали. <…> Помпеянцы… отплыли в свои заливы, потеряв тридцать кораблей и потопив пять неприятельских, нанеся достаточный вред другим судам, но и сами потерпели не меньшие повреждения»[248]. Однако последовавшая затем высадка Октавиана близ сицилийского Тавромения оказалась весьма неудачной. Его сухопутные войска попали в окружение, а сам он, потеряв часть флота, был вынужден отступить и лишь чудом добрался до италийского берега[249].

В Риме вновь начались народные волнения и, чтобы наказать зачинщиков, в столицу снова отправился Меценат. В этих чрезвычайных обстоятельствах Октавиан возложил на него управление Римом и всей Италией, передав ему неограниченную военную и гражданскую власть[250]. При этом официально Меценат не занимал никаких государственных должностей.

В августе 36 года до н. э. Октавиану все же удалось высадить на Сицилии несколько легионов, и он начал выдавливать войска Помпея с занятой ими территории и захватывать небольшие города[251]. Однако генеральное сражение по инициативе Секста Помпея произошло на море: «Пехоты Цезаря он опасался, но, гордясь своими кораблями, он послал спросить Цезаря, согласен ли он решить их борьбу морской битвой. Хотя Цезарь и сторонился всего связанного с морем, так как до сих пор не имел успеха на нем, однако, стыдясь отказаться, принял вызов»[252].

Третьего сентября состоялась грандиозная морская битва при Навлохе. Командовать флотом в этом сражении Октавиан благоразумно приказал Агриппе. По сообщению Аппиана, «когда назначенный день наступил, при громких криках бой начался с состязания гребцов, бросавших как машинами, так и руками камни, зажигательные снаряды, стрелы. Затем и сами суда стали разбивать друг друга, ударяя или в бока, или в эпотиды — выдававшиеся спереди брусья, — или в носовую часть, где удар был сильнее всего и где он, сбрасывая экипаж, делал корабль неспособным к действию. Некоторые суда, проплывая мимо, осыпали друг друга снарядами и копьями. Вспомогательные суда подбирали упавших. Тут происходили рукопашные схватки, проявлялась сила моряков и ловкость кормчих, слышались крики, увещанья начальников, действовали машины… Сблизившиеся корабли сражались всеми способами, экипажи их перескакивали на неприятельские суда, причем с обеих сторон одинаково нелегко уже было отличать неприятелей, так как и оружие было у всех одно и то же, и говорили почти все на италийском языке. Условленный пароль в этой обоюдной свалке делался известен всем — обстоятельство, послужившее для множества разнообразных обманов — с обеих сторон; друг друга не узнавали как в бою, так и в море, наполнившемся телами убитых, оружием, обломками кораблей. Все средства борьбы были испробованы, кроме лишь огня, от которого после первого набега кораблей отказались вследствие тесного сплетения судов»[253]. Исход боя решил флотоводческий талант Агриппы, которому удалось полностью уничтожить военно-морской флот Секста Помпея. Уцелело лишь 17 кораблей противника. Разгромленный Помпей позорно бежал, бросив на произвол судьбы все свои легионы. Впоследствии он был схвачен и убит по приказу Антония[254].

Практически все находившиеся на Сицилии легионы Помпея сдались Лепиду. Получив в свое распоряжение огромную армию, он решил восстановить свое главенствующее положение и приказал Октавиану немедленно покинуть остров. Однако когда Октавиан прибыл в лагерь Лепида для переговоров, ему удалось переманить солдат мятежного полководца на свою сторону. Покинутый всеми, Лепид запросил пощады и сдался на милость победителя. Он был лишен власти и отправлен под домашний арест в городок Цирцеи, а затем переправлен в Рим, где и прожил до глубокой старости в безвестности, оставаясь, правда, в должности великого понтифика. По приказу Октавиана Статилий Тавр со своим флотом захватил провинцию Африка, ранее находившуюся под контролем Лепида[255].

Волею судьбы триумвират фактически превратился в дуумвират. Октавиан с триумфом возвратился в Рим в ноябре 36 года до н. э. Выступив перед народом за городской чертой, он торжественно объявил, что гражданская война закончилась. Вскоре была проведена демобилизация большинства легионеров, которые получили крупные денежные выплаты и большие участки земли, приняты некоторые важные законы и официально объявлено об отмене проскрипций[256].

В 35–33 годах до н. э. Октавиан вместе с Агриппой предпринял несколько успешных военных походов в Иллирию и Далмацию с целью усмирения местных племен, что ещё больше повысило его авторитет. Меценат в это время вновь, вероятно, управлял Римом и Италией. Возвратившись в Рим, Агриппа был избран эдилом на 33 год до н. э. и занялся восстановлением города, сильно пострадавшего в период гражданских войн. По его приказу реставрировались и строились новые общественные здания, бани, водопроводы и храмы, очищались клоаки[257]. Все эти действия привлекли на сторону Агриппы симпатии городского плебса и, тем самым, еще более упрочили власть Октавиана.

С большой тревогой Антоний следил за возросшим могуществом Октавиана. Чтобы поколебать авторитет своего союзника, он задумал осуществить давнюю мечту Юлия Цезаря — покорить Парфию. Весной 36 года до н. э. Антоний предпринял грандиозный военный поход против парфян. После многомесячной и безрезультатной осады столицы Атропатены (нынешний Южный Азербайджан) Фрааспы, он был вынужден заключить с парфянами перемирие и отдать приказ к отступлению по труднопроходимым горным дорогам, дабы обезопасить свою армию от нападений парфянской конницы и тем самым избежать участи Красса. Парфяне же постоянно преследовали его по пятам и время от времени совершали дерзкие налеты на его войско, сильно страдавшее от голода. По словам Плутарха, «воины искали трав и кореньев, но знакомых