Дмитрий Быстролётов - Пир бессмертных: Книги о жестоком, трудном и великолепном времени. Цепи и нити. Том VI

— Я вас оскорбил, извините, мсье, но выхода не было. Прятаться за городом — бесполезно: там нас сразу выследили бы и арестовали. К тому же я чувствую, что вы — друг негров.

— Я — недруг колонизаторов, мсье.

— Простите, я подумаю и потом пойму тонкую разницу, мсье! Поймите — за нами уже давно следят, и выхода, повторяю, не было. Мы рисковали жизнью, пока вы изволили рассматривать фотографии. Пройдите сюда, прошу вас, мсье.

Он показал мне пустой темный чулан.

— Ну? — строго спросил я.

— Полчаса тому назад здесь произошло учредительное собрание. Делегаты пролезли в окно со двора и так же вылезли. Сошлись и разошлись поодиночке, быстро и незаметно. Прямо под носом этого ужасного человека, Наполеона Мубуту.

Его широкое лицо начало было расплываться в улыбку, но глаза поймали мой суровый взгляд, и молодой человек немедленно скис.

— Мы основали политическую партию, мсье, один солдат из местного гарнизона — он как раз сменился с дежурства, два делегата от рабочих Катанги — они сюда привезли из Жадовилля на ремонт какой-то мотор, два крестьянина — они только вышли из тюрьмы, один грузчик из Матади, наконец, я как представитель интеллигенции. Как видите, все группы населения широко представлены. Партия называется «Союз борьбы за освобождение Конго». Я избран секретарем, остальные не умеют ни читать, ни писать.

— Значит, вас всего семь человек? Немного.

— Нет, это семь делегатов, но сознательных людей в Конго две-три тысячи, а сочувствующих — двадцать миллионов. Все население. Только люди сами еще не знают, что с сегодняшнего дня они являются сочувствующими членами патриотической партии!

— И эти две-три тысячи безоружных туземцев думают свергнуть бельгийский колонизаторский режим? У губернатора двадцать тысяч черных солдат в Конго и вся бельгийская армия. В резерве все французские, британские, португальские и испанские вооруженные силы. Вы надеетесь на чудо? Где ваши винтовки?

— Их нет, мы будем воевать только словом.

— Ах, словом…

Я пожал плечами. Но фельдшер зашептал убежденно.

— Слово приведет к нам двадцать тысяч черных солдат губернатора и миллионную конголезскую армию, которой пока еще нет, но она будет. Наше слово выгонит бельгийского губернатора из дворца и посадит туда нашего президента. Мы начнем с рабочих: в портах, на железной дороге, на рудниках и заводах. Это наш первый контингент для мобилизации бойцов под наши знамена. А когда нас станет много, мы возьмемся и за оружие! Вы качаете головой? Не верите?

— Что значат семь человек?

— А что было у большевиков в России, когда они собрались где-то на окраине Петербурга на учредительное собрание своей партии? Это означает искру, а позднее из нее разгорится пламя. Это будет, мсье, будет. Мы победим!

Я успокоился, чувство обиды прошло. Он использовал мою наружность? Ну и что? Пустяки. А вот учреждение партии в кладовке — это не пустяки, это печальная гримаса конголезской жизни, трепетание мушки в лапах паука. Мне стало грустно.

— У вас не было даже стульев?

— Ничего, все сидели на полу. Стулья у меня есть в помещении станции, но семь стульев в кладовой — улика. Наполеон Мубуту мог ворваться и…

— Ворваться? — я смерил его взглядом.

— Бог послал вас, мсье, сам Бог! Конечно, негодяй не посмел бы! Но все прошло хорошо. В землю вложено семя, а земля у нас щедрая. Скоро из семени покажется росток!

— А потом?

— А потом, — Морис Лунунба вышел на веранду, осмотрелся, вернулся ко мне и проговорил тихим шепотом: — Потом будет война в Европе. Мы надеемся на нее. Ждем страстно, исступленно! Она нужна нашему ростку, как дождь и солнце. Росток при всяких условиях разовьется в чудесное дерево, но война удобрит почву и ускорит его рост. Я сам, своими глазами увижу наше торжество! И вы его увидите, мсье!

Мы помолчали.

— Вы — коммунист, мсье Лунунба?

— Нет, я очень верующий католик. Я хотел стать священником.

— Как, вы — верующий? — я изумился и вспомнил отца Доминика.

— О да, конечно! Я воспитывался в католическом приюте.

Теперь я вспомнил полковника Спаака. Когда-нибудь колонизаторы просчитаются. Их глаза довольно искаженно видят окружающее.

— Я не могу быть коммунистом, я не знаю, чего они хотят. Здесь невозможно достать нужных книг и газет. Но их опыт говорит сам за себя. Они делают у себя то, что нам нужно сделать у нас. Они опровергли сказку об избранных народах и быстро догоняют Европу. Так будет и с Конго.

— Не скоро будет!

— Скоро, мсье. Нужно только одно-единственное условие.

— Какое?

Мсье Лунунба улыбнулся.

— У наших крестьян повсюду возникают тайные общества для того, чтобы укрепить дух народа, вселить веру в себя и подняться на борьбу. В тех районах, куда вы едете, мсье, сейчас волнения. Вы слышали? Нет? Ну понятно! Бельгийцы скрывают это. Я знаю, их военные уже рыщут там. В лесах стихийно возникло тайное общество, символ которого — леопард, самый сильный зверь джунглей. Члены общества узнают друг друга по рычанию «роу-роу». Бедные голые люди! Слабые! Мы для нашего общества тоже выбрали пароль — это не рычание леопарда, а человеческое слово.

— Какое же?

Боже, как преобразился этот черный человечек! Какой гордостью осветилось его лицо, когда он, как дирижер в большом оркестре, могуче взмахнул обоими руками и едва слышно прошептал мне в ухо:

— Угуру — Свобода!

— Я поджидаю вас, ван Эгмонт. Да, здесь, на улице: в гостиницу не пойдем. Мне хотелось бы, чтобы наш разговор остался между нами.

— В чем дело, мистер Крэги? Я никогда не мечтал о таком внимании к своей особе.

— Время идет, давайте сократим болтовню. Нас могут увидеть, свернем в этот переулок. Слушайте, ван Эгмонт, мне известен каждый ваш шаг.

«И этот служит в полиции? — подумал я, вспомнив страх Лунунбы перед “ужасным Мубуту”». — Славный парень с политической партией из семи человек»…

— Слушаю вас, господин консул, — сказал я жестко и взял его под руку, в которой болталась жалкая палочка.

— Мне известен ход приготовлений и все мероприятия бельгийцев.

«А, это другое дело!» — у меня отлегло от сердца.

— Хочу предупредить вас о главном: когда вы выйдете на факторию № 201, то будете там убиты.

Он сделал внушительную паузу, чтобы я мог прочувствовать всю серьезность сообщения.

— Служащим уже дано именно такое указание от этого мерзавца Спаака. Особый нарочный выехал из Леопольдвилля. Нужны не вы, а только ваши пометки на карте и образцы нефти. Дело идет исключительно о приоритете в заявке. Надеюсь, это вам ясно?