Нежные страсти в российской истории. Любовные треугольники, романтические приключения, бурные романы, счастливые встречи и мрачные трагедии - Сергей Евгеньевич Глезеров

лица. «Госпожа Минкина, ах как хороша! — представил Коровьев очередную гостью. — Немного нервозна. Зачем же было жечь лицо горничной щипцами для завивки! Конечно, при этих условиях зарежут!..»

М. Тучкова — игуменья Мария

Госпожа Минкина, действительно, — отъявленная злодейка, впрочем, под стать своему любовнику — графу Алексею Андреевичу Аракчееву, одному из самых влиятельных государственных деятелей эпохи Александра I. Аракчееву сильно надо было постараться, чтобы войти в российскую историю с таким жирным знаком «минус», что даже усилия современных историков, пытающих продемонстрировать его позитивные деяния (в том числе реорганизацию артиллерии, сыгравшую важнейшую роль в войне 1812 года) и хоть как-то изменить отношение к этому персонажу, не могут переломить традиционного взгляда.

Недаром Пушкин написал на него несколько злых эпиграмм. В одной из них такие слова: «Всей России притеснитель, // Губернаторов мучитель // И Совета он учитель, // А царю он — друг и брат. // Полон злобы, полон мести, // Без ума, без чувств, без чести…»

«Аракчеевщина», символом которой были военные поселения, стала синонимом жестокости, тупости, насилия и палочной дисциплины. Как отмечалось впоследствии в журнале «Русская старина», Аракчеев — «известный временщик, державший под своим железным ярмом государственную и общественную жизнь России в течение целого ряда годов в эпоху Александра I».

Между тем, он талантливый администратор, и карьера его развивалась стремительно, в 27 лет — комендант Петербурга. Император подарил ему имение Грузино в Новгородской губернии. Аракчеев обустроил его с таким вкусом, что Грузино даже стали называть «маленьким Петербургом».

В день коронации императора Павла Аракчеев возведен в баронское достоинство. Затем начался «звездопад»: на Аракчеева почти непрерывно сыпались чины, должности и ордена. В 1799 году император назначил его командующим всей артиллерией и пожаловал ему графское достоинство. Кроме титула, Павел даровал графу герб с девизом: «Без лести предан», а современники язвили: «Бес, лести предан».

«По наружности Аракчеев походил на большую обезьяну в мундире, — вспоминал генерал-майор Николай Саблуков. — Он был высок ростом, худощав… имел длинную тонкую шею, на которой можно было изучать анатомию жил. У него была толстая безобразная голова, всегда наклоненная в сторону; нос широкий и угловатый, рот большой, лоб нависший… Все выражение лица представляло странную смесь ума и злости», и тем не менее, как говорится, ничто человеческое было Аракчееву не чуждо. Современники отмечали, что он был весьма сластолюбив. «Хотя граф А.А. Аракчеев и отличался холодным, крайне суровым характером, однако до самой своей старости не был равнодушен к женщинам: всякое красивое выразительное лицо женщины производило на него магическое действие, — говорилось в “Русской старине”. — Значительная часть библиотеки Аракчеева состояла из книг и сочинений далеко не целомудренного содержания. Аракчеев воплотил свою любовь к пикантности даже в особом роде постройки: он построил у себя в усадьбе особый павильон и наполнил его соблазнительными картинами, которые скрывались зеркалами, отворявшимися потаенным механизмом. Павильон этот стоял уединенно, на острове, окруженный прудами…»

Граф Аракчеев перенес военные порядки и на свое имение. Регламентации подлежало все, вплоть до личной жизни крепостных. Раз в год он собирал достигших брачного возраста девок и парней и узнавал, с кем они хотят жить. Но когда составлялись пары, Аракчеев решительно перетасовывал их, приговаривая: «Долг заставляет забыть удовольствия». Граф составил «Правила о свадьбах», строго экзаменовал новобрачных по Закону Божьему. Венчание тех, кто отвечал плохо, откладывалось на год, а то и на несколько лет…

А.А. Аракчеев, портрет работы Дж. Доу. Военная галерея Зимнего дворца, Государственный Эрмитаж

В Грузино Аракчеев завел почти что гаремный порядок: покупал у соседей-помещиков красивых крепостных девок и делал своими наложницами. Натешившись очередной рабыней, выдавал ее замуж, снабдив небольшим приданым. Однако в одну из своих «пленниц» он влюбился. Это как раз и была 19-летняя Настасья Федоровна Минкина, дочь кучера. Очень красивая: черные, как смоль волосы, черные глаза, смуглая кожа, «гренадерский рост и дебелость». Кроме того, она оказалась на редкость сообразительной, изучила все вкусы и привычки своего барина и предупреждала всякое его желание. Аракчеев доверял любовнице всецело, поручил ей вести дом и командовать дворней, выполнял все капризы своей возлюбленной.

«Она до такой степени имела при нем значение, что генералы всевозможных рангов, нисколько не стесняясь, целовали ей руки (ей, дочери кучера! — Ред.), бесконечно льстили ей, заискивали ее милость, служили для нее шпионами и доносчиками», — говорилось в «Русской старине». Крестьяне же считали Минкину колдуньей, ведьмой, были уверены, что она приворожила графа тайным зельем.

Настасья старалась еще крепче привязать к себе любовника, но забеременеть ей никак не удавалось. Тогда она уговорила одну беременную крестьянку отдать ей будущего ребенка. Изобразить беременность Настасье было нетрудно, поскольку Аракчеев бывал в имении наездами. В 1803 году она предъявила ему новорожденного мальчика, Аракчеев не заметил подвоха и признал его своим сыном. Назвали его Михаилом. Посланец графа купил в Витебске документы на имя Михаила Шумского: шляхтич с таким именем только что умер. С тех пор и Настасья Минкина стала подписываться фамилией Шумская.

Н.Ф. Минкина, возлюбленная Аракчеева. Гравюра из журнала «Русская старина»

После шести лет отношений с Настасьей Минкиной в феврале 1806 года Аракчеев женился. Но, конечно, не на дочери кучера. Его избранницей стала 18-летняя Наталья Хомутова — дочь генерал-майора Федора Николаевича Хомутова, из ярославских дворян. Венчание происходило в Петербурге в Сергиевском артиллерийском соборе в присутствии императора Александра I.

«Наталья Хомутова, добрая, кроткая и весьма красивая, не могла, конечно, ужиться со своенравным, грубым и гнусавым Аракчеевым, — отмечалось в “Русской старине”. — Главная же причина разрыва — склонность этого последнего к самой грубой чувственности, для удовлетворения которой у него всегда были под руками женщины, часть среди самой его дворни, а иногда и на стороне…»

Однажды Аракчеев уехал в войска, вскоре Наталья Федоровна велела заложить карету. Уехала к матери и осталась там. Аракчеев, вернувшись в столицу, отправился за женой, но та отказалась вернуться. Граф ездил за ней каждый день и в конце концов уговорил. По дороге между ними произошел такой откровенный разговор, что на полпути взбешенный Аракчеев выскочил из кареты и пошел домой пешком, а жена вернулась к матери навсегда.

Оставив мужа, графиня Наталья Федоровна поселилась в своем поместье Липные Горки в Тихвинском уезде. А граф Аракчеев снова вернулся к Настасье. Вместе они так или иначе прожили больше четверти века. В 1819 году Аракчеев положил в банк на имя Настасьи Минкиной 19 тысяч рублей и записал ее в