"Москва" над Берлином - Борис Николаевич Масленников

Летный состав полка выстроен в каре — в виде буквы «П», справа налево, в порядке номеров эскадрилий. Так что наша эскадрилья, если смотреть с фронта, представляет собой в плане как бы левую вертикальную черточку «П». Все стоят в строю поэкипажно: летчик, штурман, стрелок- радист, стрелок. Значит, я стою за Иваном, за мной — Леша Тихонов и Паша Еропов — строго в затылок друг другу. Мы — почти первые от края, справа от нас только экипажи Ва- бурова и Первушина — нашего замкомэска. Самолет Первушина в одном из предыдущих вылетов был сбит, весь экипаж, за исключением его, погиб. Он и сам лишь чудом избежал гибели, сумев с неимоверным трудом, способом «срыва» — раскрыв парашют еще в кабине — покинуть разваливающуюся от взрывов снарядов в центроплане и плоскостях свою «четверку»: атака вражеского «фоккера», внезапно вынырнувшего из-под облаков, оказалась неожиданной и роковой для экипажа. Первушина на несколько вылетев освобождали от боевой работы — пусть немного успокоится после случившегося, нервы свои в порядок приведет. А вот сейчас он со своим новым экипажем, в который штурманом назначен Миша Кузнецов, стоит рядом с нами. И самолет ему новый, только что пригнанный с завода, еще безномерной, накануне вручили. И боевое крещение новый самолет и обновленный первушинский экипаж сегодня в первом вылете на Розенберг получили. Поэтому и настроение у них, как видно, превосходное.　

Примерно в створе с нами и замыкающими экипажами строя третьей эскадрильи — правой вертикальной черточки «П» — полковое начальство: Дорохов, Салов, Еремин, Калиниченко, несколько офицеров штаба.　

После коротких «Равняйсь!», «Смирно!», «Вольно!» — положенные в таких случаях рапорты комэсков командиру полка, по причине нехватки времени не отдавались — Калиниченко, как обычно, зачитал боевой приказ:　

— Командир полка приказал: сегодня, 19 марта 1945 года, в 14.00, двумя девятками нанести повторный бомбовый удар по скоплению войск противника в порту Розенберг, с задачей затруднить эвакуацию остатков частей врага с еще занимаемого ими плацдарма… Высота полета ввиду сильного зенитного огня противника — 5000 метров… Скорость полета, маршрут следования к цели и обратно — как и в первом вылете… Истребители сопровождения прикроют полк в районе цели, по маршруту их не будет…　

Закончив чтение приказа, объявил:　

— По боевому порядку и в особых случаях в полете, — он сделал шаг вперед, — даст указания командир полка.　

— Результат первого вылета по оценкам командования дивизий и корпуса, — с явным удовлетворением начал свои указания Дорохов, — удачен, оценен на отлично. Во втором вылете девятки поведут командиры эскадрилий Бабуров, экипаж которого возглавит боевой порядок полка, и Половченко. Посмотрите на изменения боевого порядка. — Он взял поданную одним из офицеров штаба длинную указку и по исправленной схеме боевого порядка первого вылета — новую такую схему Калиниченко не успел подготовить — продолжал:　

— В первой девятке, слева от самолета Бабурова, его заместителем пойдет Первушин, оба на новых безномерных самолетах. Справа от него, на «одиннадцатой» — экипаж Игонина. Левое звено поведет Жуков на самолете номер двадцать один; справа у него, на «пятерке» — экипаж Луценко… — Острие указки останавливалось последовательно на каждом изображении силуэта самолета боевого порядка группы. Следя за ее движением и разъяснениями Дорохова, мы, как бы про себя, мысленно прослеживали, проигрывали предстоящий полет.　

…Ага, значит, экипаж Игонина, неизвестно почему — по- видимому, так Бабурову захотелось — пойдет на нашем «штатном» месте, а Первушин — слева. Когда Бабуров ведет эскадрилью, а Первушин запланирован на полет, он всегда слева ходит. А мы — в какое звено ни назначат, но обязательно справа. Так. Круг сбора, очевидно, как всегда будет левым. Значит, в первую очередь будут выруливать правые звенья и правые ведомые самолеты. Выходит, мы будем взлетать после валета звеньев Бабурова и Зинакова. Вслед за Жуковым. А у Зинакова слева идет Коля Семенов. Значит, мы будем выруливать за семеновской «девяткой» и держать при рулении дистанцию чуть больше положенной — чтобы по пути пропустить вперед жуковский самолет. Взлет, как уж повелось, — по отрыву от полосы впереди взлетающего самолета. Истребителей сопровождения по маршруту не будет. Так, так… А с кем из штурманов придется вести огневое взаимодействие в случае атак «фоккеров»? Ага: слева по полету у Жукова — Паша Дябин, справа — Миша Кузнецов у Первушина, Иван Дубских у Игонина и Жарков Володя у Семенова. Ну тут — порядок, все ребята надежные. Так, Кенигсберг будем обходить с юга. Вот там осмотрительность надо будет усилить: наверняка над городом-крепостью воздушные бои будут идти, «фоккеры» и на нас могут обратить внимание, хотя в последнее время они большой активности не проявляют: и маловато их стадо, и, очевидно, топливо у гитлеровцев на исходе. Подвоза-то у них нет, все пути-дороги заблокированы. С моря — нашими подводными лодками и самолетами-торпедоносцами. По воздуху — нашими истребителями и зенитками. А наземные пути сообщения давно перекрыты нашими войсками, да и штурмовики — «горбатые» — по наземным целям неплохо действуют.　

Так, так… Бабуров, он, как правило, еще до НБП скорость максимальную держит, стало быть, к этому следует подготовиться. А бомбы как сбрасывать? По приказу — по отрыву бомб у самолета ведущего девятки, то есть по отрыву бомб у самолета Бабурова. А он может быть закрыт самолетом Первушина, его левого ведомого. Значит, надо так: я слежу за самолетом Бабурова, а Иван — за сбросом бомб с самолета Жукова, там Дябин всегда прицеливание ведет самостоятельно и бомб мимо цели не кладет. Ну и свой прицел будет в готовности. Так сказать, тройное дублирование. Вовремя надо будет люки открыть: откроешь раньше — отстанешь от ведущего, позже — вперед выскочишь. Ведь на больших скоростях лобовое сопротивление самолета встречному воздушному потоку от открытых створок бомболюков резко возрастает, отсюда — и скорость резко изменится. Так, так… После сброса бомб люки не закрывать — надо разрывы бомб сфотографировать. Не забыть бы прицел на 180° развернуть, чтобы лучше разрывы бомб просмотреть и убедиться, что в бомболюках какая-нибудь из них не зависла. Редко, но и это бывает. А в случае вынужденной посадки, где садиться? Ближе всего от линии фронта в районе Розенберга — Кенигсберга запасной аэродром Лабиау. Это и по схеме видно, — восточнее Кенигсберга, там еще река Дейме и железная дорога пересекаются…　

А Дорохов уже заканчивал давать пояснения и указания.　

— Все остальное, — заключил он, — как и в первом вылете. Готовность к запуску двигателей — он посмотрел на часы, — через пять минут. Запуск, — привычно скосил глаза на Калиниченко,