Курт Воннегут - Вербное воскресенье

ИНТЕРВЬЮЕР: Простите, но это все очень старомодные сюжеты.

ВОННЕГУТ: Я вам гарантирую, что ни одна современная сюжетная схема, даже бессюжетность, не даст читателю подлинного удовлетворения, если только туда не протащить старомодные сюжеты. Я не считаю сюжетные линии точным отражением действительности, но они заставляют читателя продолжать чтение. Как преподаватель писательского мастерства, я советовал своим студентам сразу продемонстрировать, что их герою что-то нужно, даже если это банальный стакан воды. Персонажи, парализованные бессмысленностью современной жизни, тоже время от времени хотят пить. Один из моих студентов написал рассказ про монахиню, у которой между левыми нижними коренными зубами застрял кусочек зубной нити. Застрял и не выходит. Мне рассказ очень понравился. Речь в нем шла о гораздо более серьезных вещах, чем зубная нить, но в напряжении читателя держал именно вопрос — удастся от нее избавиться или нет? Любой, кто читал этот рассказ, волей-неволей начинал ковырять в зубах. Вот вам прекрасный пример розыгрыша. Выкидывая сюжет из произведения, выкидываешь желания и цели персонажа, выкидываешь самого читателя, а это последнее дело. Можно отстранить читателя, не сообщая ему, где происходит действие, кем являются его участники…

ИНТЕРВЬЮЕР: И чего они хотят?

ВОННЕГУТ: Да. А еще можно читателя усыпить, не позволяя действующим лицам взаимодействовать и конфликтовать друг с другом. Студенты любят говорить, что в их произведениях нет конфликтов, потому что люди избегают конфликтов в современной реальности. «Современная жизнь полна одиночества», — говорят они. Это все лень. Писатель обязан создавать конфликты между действующими лицами, чтобы они говорили что-то непредсказуемое и интересное, учили и развлекали нас всех. Если писатель не может или не хочет этого делать, ему стоит сменить профессию.

ИНТЕРВЬЮЕР: А это профессия?

ВОННЕГУТ: Да. Плотник строит дома. Механик ремонтирует машины. Рассказчик занимает свободное время читателя так, что читатель не считает это время потерянным.

ИНТЕРВЬЮЕР: Но тут же нужен талант?

ВОННЕГУТ: Талант нужен везде. Я какое-то время продавал машины марки «Сааб» на Кейп-Код. Записался в школу механиков, из которой меня с треском вышибли. Таланта не было.

ИНТЕРВЬЮЕР: А талант рассказчика редкая вещь?

ВОННЕГУТ: Из двадцати студентов курса писательского мастерства шестеро окажутся поразительно талантливыми. Двое из этих шести могут со временем начать публиковаться.

ИНТЕРВЬЮЕР: Что отличает этих двух от остальных?

ВОННЕГУТ: У них в головах есть что-то помимо литературы. Им придется быть пробивными, разумеется. Они же не будут сидеть и ждать, пока их кто-нибудь «откроет». Они будут требовать, чтобы их прочли.

ИНТЕРВЬЮЕР: Вы работали в пиар-службе и в рекламном бизнесе…

ВОННЕГУТ: Все может быть.

ИНТЕРВЬЮЕР: Было ли это трудно? В смысле — вы чувствовали, что ваш талант уходит в песок, деградирует?

ВОННЕГУТ: Нет. Это все фантазии — будто такая работа калечит душу писателя. Мы с Диком Йейтсом каждый год читали лекцию на тему «Писатель и система свободного предпринимательства». Студенты ее не любили. Мы говорили о халтуре, которой приходится заниматься писателям, если они не хотят умереть с голоду или если хотят накопить денег для издания собственной книги. В наши дни издатели не вкладываются в публикацию первого романа автора, журналы вымерли, телевидение не покупает материал у молодых фрилансеров, благотворительные фонды дают гранты лишь старым пердунам вроде меня… Молодым литераторам придется кормиться халтурой. Иначе мы скоро останемся вообще без современной литературы. Халтура несет только одну по-настоящему серьезную угрозу — она отнимает у писателей драгоценное время.

ИНТЕРВЬЮЕР: Беда.

ВОННЕГУТ: Трагедия. Я все пытаюсь придумать способы, пусть даже мерзкие, которыми молодые писатели могли бы поддерживать себя.

ИНТЕРВЬЮЕР: Чем нужно платить пособие?

ВОННЕГУТ: Что-то делать надо, поскольку система свободного предпринимательства лишила их возможности зарабатывать на жизнь свободным предпринимательством. В самом начале мои успехи в бизнесе были грандиозными — по той простой причине, что было где этим бизнесом заниматься. Работая на «Дженерал электрик», я написал рассказ «Эффект Барнхауза» и отправил его в журнал «Колльер». Художественной литературой там заведовал Нокс Бергер. Нокс указал мне на недостатки и объяснил, как можно исправить. Я сделал, как он сказал, и Нокс купил мой рассказ за семьсот пятьдесят долларов, что равнялось моей зарплате в «Дженерал электрик» за шесть недель. Я написал другой рассказ, и он выплатил мне девятьсот пятьдесят долларов, а потом намекнул, что, возможно, мне пора валить из «Дженерал электрик». Я послушался. Переехал в Провинстаун. В конечном итоге мой гонорар за рассказ дошел до 2900 долларов. Представляете? Нокс свел меня с парой литературных агентов, столь же сведущих в сочинительстве, что и он сам, — Кеннетом Литтауэром, который был его предшественником в «Колльере», и Максом Уилкинсоном, сценарным редактором на студии «Метро-Голдвин-Майер». Я хочу письменно зафиксировать, что Нокс Бергер, мой ровесник, открыл и воодушевил больше хороших молодых писателей, чем любой другой редактор в наше время. Я не уверен, что этот факт кто-нибудь отмечал письменно. О нем знают только писатели, и, если не записать, он может бесследно раствориться.

ИНТЕРВЬЮЕР: Где сейчас работает Нокс Бергер?

ВОННЕГУТ: Он литературный агент. Он, собственно, представляет моего сына Марка.

ИНТЕРВЬЮЕР: А Литтауэр и Уилкинсон?

ВОННЕГУТ: Литтауэр скончался около десяти лет назад. Кстати, он был полковником в эскадрилье «Лафайет» — в 23 года! — и первым летчиком, атаковавшим окопы на бреющем полете. Он был моим наставником. Макс Уилкинсон сейчас на пенсии, живет во Флориде. Он всегда стеснялся своей профессии. Когда незнакомые люди спрашивали его о работе, Макс отвечал, что выращивает хлопок.

ИНТЕРВЬЮЕР: Сейчас у вас есть наставник?

ВОННЕГУТ: Нет. Староват я, наверное, для наставлений. Все, что я сейчас пишу, идет в печать без обсуждений с моим издателем, который младше меня, с редакторами, вообще ни с кем. Я не могу писать для сестры, она умерла. Внезапно в моей жизни открылось столько вакансий…

ИНТЕРВЬЮЕР: Вы чувствуете себя канатоходцем без страховочной сети внизу?

ВОННЕГУТ: И без шеста-балансира. Иногда мурашки по телу бегают.

ИНТЕРВЬЮЕР: Вы хотели бы что-нибудь добавить?

ВОННЕГУТ: В школах и кинотеатрах на дверях крепят специальные длинные полосы. Это на случай паники — если нажать на полосу, двери распахиваются.