Русский сыщик И. Д. Путилин т. 1 - Иван Дмитриевич Путилин

class="p1">— В первый раз видел и больше ни разу!

Прудников ничего больше не мог добиться. Тогда вмешался Келчевский.

— Слушай, дурень, — сказал он убедительным тоном, — ведь от твоего запирательства тебе не добро, а только вред будет! Привезем тебя в Петербург, там тебя твои же продавцы в глаза уличат да еще наплетут на тебя. И мы им поверим, а тебе нет, потому что ты и сейчас вот врешь и запираешься.

Тасин потупился.

— Иди! Мы вот других допросим, а ты пока что подумай!

И Келчевский велел увести Тасина, а на смену привести братьев, по очереди.

Первым вошел Иван Дубовецкий.

Высокий, здоровый парень, он производил впечатление красавца.

— Попутал грех, — сказал он, — этих самых Петрова да Иванова я еще знал, когда они в бегах тут околачивались. Первые воры, и, сказать правду, боялся я их: не пусти ночевать, двор спалят, и пускал. Ну, а потом они, значит, в Питер ушли, а там мне стали лошадок приводить, и задешево. Я и брал. С одной стороны, ваше благородие, дешево, а с другой — опять и боялся я их, — чистосердечно сознался он.

— Знали вы, что это лошади от убитых извозчиков?

Он замялся.

— Смекал, ваше благородие, а спросить не спрашивал. Боязно. Раз только сказал им: «Вы, братцы, моих ребят не замайте!» Они засмеялись, да и говорят: «А ты пометь их!» Только и было разговора!

Его отослали, а на смену вызвали его брата.

Совершенная противоположность Ивану, Василий был слабогрудый, бледный, испитой парень. Он тяжело дышал и упорно кашлял глухим кашлем.

— Ничего не знаю, — сказал он, — брат всем делом владеет, а я больной, на печи лежу.

— Знал ты бродяг Петрова и Иванова?

— Ходили такие. Раньше даже ночевали у нас, брат очень опасался их.

Мы снова позвали Тасина.

Слова Келчевского, видимо, оказали свое влияние.

— Припомнил я их, — сказал он сразу как вошел. — Петров один, а другой Иванов. Петров тоже и не Петров, а беглый какой-то... Познакомился я с ними, когда они в Царском жили, а потом ушли в Питер и оттуда мне вещи привозили. Их там шайка целая. Всех-то я не знаю и никого не знаю, а только главное место, где они сбираются, это будки на шоссе.

— 9 и 11? — спросил я. — Славинского и Сверчинского?

Тасин тотчас закивал головою.

— Вот, вот, у них все гнездо! Там они и живут, почитай, все!

— Все. А ты кого знаешь из них?

— Только двоих и знаю.

Больше от него узнать было ничего невозможно.

Мы собрались уезжать.

Двух Дубовецких и Тасина при нас же отправили с конвоем в Петербург, а следом за ними поехали и мы сами.

Келчевский потирал руки.

— Ну, значит, эти душители все у нас!

— Надо думать!

— Скажите, пожалуйста, — обратился ко мне Прудников, — откуда вы узнали про этих... ну, как их... сторожей?..

— Про Славинского и Сверчинского, — ответил я, — очень просто. Я был у Славинского.

— Были?! — воскликнул Келчевский.

Мне стало даже смешно.

— Я эту ночь ночевал у него в сторожке, — сказал я и передал все происшедшее. — Видимо, этот Мишка у них штука не малая, — окончил я.

— Значит, их всех и арестовать можно?

— Можно, но надо уловить момент!

— Отлично, — засмеялся Прудников, — сперва уловим момент, потом их! Поручаем это всецело вам.

Я поклонился.

Мы приехали в Петербург.

Я отправился домой отдохнуть и позвал к себе Ицку, а Келчевский с Прудниковым поехали тотчас продолжать свои допросы.

— Слушай, — сказал я Погилевичу, — вот в чем дело...

Я рассказал ему про свою ночевку в будке № 9, описал Мишку, Славинского, девушек и окончил свой рассказ словами:

— Так вот, надо теперь, во-первых, выследить всех, кто там бывает, и узнать их имена. Раз! Потом узнать, когда они там соберутся. Два! И три — переловить их. Но это уже не наше дело. Наше дело накрыть! Понял?

— Ну и чего же тут не понять! — сказал Ицка.

— А тогда — шагай!

Ицка ушел, и с этого же часа начал действовать.

Лично сам я был еще один раз в разбойничьем гнезде для того, чтобы лучше осмотреть его.

Павел Славинский и Стефания приняли меня очень радушно. У них был тот ночной гость, который увел Павла пьянствовать к соседу; он оказался каким-то Сашкой и потом причинил мне немало хлопот. Я сразу запомнил его зверскую рожу.

Мишки не было, и как ни хотелось мне проникнуть к Сверчинскому, этого не удалось.

Павел вышел вместе со мною осмотреть шоссе и проводил меня до заставы.

— Приходи в конце недели, — сказал он, — будет работа! Но вместо меня будку № 11 выглядел отлично мой Ицка.

VIII

8-го числа поздно ночью ко мне пришел Ицка, бледный, усталый, встрепанный, и сказал:

— Уф! завтра ночью они все там будут.

— Откуда узнал?

— Ну, и не все равно! Завтра они будут уговариваться о делах, а Мишка будет убивать на шоссе, и с Мишкой Калина. Этот Калина такой разбойник. Уф! он уже четырех убил...

— Где же сберутся?

— И тут, и там.

— Ну, завтра их и переловим! — сказал я и, невзирая на ночь, послал уведомить Келчевского.

Рано утром я, Келчевский и Прудников собрались на совещание.

Я изложил им свой план. Мы возьмем с собою команду в 14 человек, по 7 на каждую будку, из отборных людей.

С одними пойдет Ицка, с другими — я.

Дело сделаем ночью. Они сойдутся поодиночке в назначенные пункты переодетыми, а потом приедем мы и — начнем облаву.

Они согласились с моим планом. Во главе отобранных стражников мы поставили двух силачей: городового Смирнова и стражника Петрушева.

Они одни свободно могли справиться с десятком.

Наступил вечер. Мы собрались, и перед нами выстроились 14 бродяг.

— Так вот, — сказал я им, — по одному, по два идите за Московскую заставу, на Волховское шоссе, Ицка вам укажет места. В 1 час ночи я там буду, и тогда уже за работу!

— Рады стараться! — ответил Петрушев, и они ушли.

Прудников был бледен и, видимо, волновался.

Келчевский выпил здоровую порцию коньяку и только я один, скажу без всякого хвастовства,