Труды клиники на Девичьем поле. Рассказы о моих пациентах - Петр Борисович Ганнушкин

ее ограбили, обвиняла всех в воровстве, по ночам ловила жилиц, когда они шли в уборную, обвиняла их в намерении грабить ее имущество; боялась, что нечем будет жить, что все погибнут, с одной и той же фразой приставала целые дни, сознавала, что она назойлива, мешает всем жить. Больная была помещена в специальную лечебницу, где через два месяца все обошлось. После этого к домашним событиям стала относиться равнодушнее. В конце 1919 г. (50 л.) больная поймала кухарку в воровстве, после этого опять то же состояние, но в более легкой форме; была помещена в местную общую больницу, пролежала там 1/2 месяца, оправилась. После этого к домашним обстоятельствам относилась еще равнодушнее. В апреле 1920 г. какое-то легкое инфекционное заболевание. В середине мая снова поймала кухарку в воровстве, после чего и началось данное заболевание. Больная с ясным сознанием, находится в тревожно-тоскливом возбуждении, все время ходит по палате, охает, стонет, хватается за голову, несколько подозрительно относится к врачу и к окружающему, спрашивает врача, зачем он ее расспрашивает, неохотно отвечает на вопросы, а затем сама пристает к врачу с одними и теми же вопросами и просьбою помочь ей, полечить, обратить на нее внимание. Высказывает бред ограбления, ее родные погибнут от голода, сама она не поправится. Грубых расстройств памяти нет, счет правильный. Тоны сердца глухи, лучевые артерии жестковаты. Больная первое время находилась в состоянии тревоги и тоски, затем стала несколько спокойнее, но была крайне нерешительной, назойливой, однообразно приставала с одними и теми же жалобами и просьбами, часто жаловалась на тоску, на то, что голова пуста, голова ничего не соображает, она глохнет, слепнет и т. д. Выписалась из клиники, поправившись, и в данное время чувствует себя хорошо.

Больная с тем же характером, что и наши больные, с той же наклонностью к реактивным депрессивным состояниям, для вспышки последних двух приступов было уже достаточно такой незначительной причины как воровство кухарки. Учащение и более легкое появление приступов совпадает с началом инволюции организма, случай отличается несколько более благоприятным течением заболевания, что, может быть, объясняется не столь резкими и злокачественными изменениями, которые сопровождают в данном случае инволюционный процесс, а может быть, более резко выраженной эндогенностью, чем это наблюдается в наших случаях. Иную картину представляют из себя остальные 4 случая; привожу краткие выписки этих случаев.

VIII. Под, 57 л., по характеру суетлива, подвижна, несколько повышена, легко сходилась с людьми. После 4-х родов психическое заболевание. Непосредственных причин болезней не было, но у больной отобрали имение, резко ухудшились условия жизни.

IX. Пер, 58 л, по характеру всегда была веселая, необыкновенно живая, жизнерадостная, была очень общительна, легко сходилась с людьми, имела много друзей. После смерти ребенка 3 месяца подавленное состояние. В связи с событиями последних лет был целый ряд тяжелых переживаний. Резко ухудшились условия жизни.

X. Т., 53 л., по характеру веселая, жизнерадостная, взбалмошная, вспыльчивая, властолюбивая, энергичная и трудолюбивая. 44 лет с прекращением регул было около полугода подавленное состояние. Перед настоящей болезнью – инфлюэнца.

XI. Э., 46 л., по характеру до самого последнего времени была веселой, жизнерадостной, подвижной, энергичной. Внешние причины отсутствуют.

Здесь, наоборот, мы имеем дело с людьми веселыми, жизнерадостными, энергичными, общительными. Непосредственных внешних причин заболевания мы не видим, за исключением одного случая, где болезнь развилась как будто бы после инфлюэнцы; в двух случаях в связи с текущими событиями значительное ухудшение условий жизни и целый ряд неприятностей; в этих же двух случаях в анамнезе: один раз – маниакальное состояние после родов, другой раз – меланхолическое состояние после смерти ребенка, – тоже как будто скорее реактивно-лабильная, чем аутохтонно-лабильная конституция. Необходимо отметить, что в одном случае, тетка по матери 40 лет заболела психически и 54 лет, не выходя из больницы, умерла, в другом – два родных брата заболели 56 лет психически и умерли, не поправившись.

На основании наших случаев можно было бы, пожалуй, прийти к тому заключению, что положение Фаузера и в особенности мнение Дрейлюса – несомненно правильны. Но вряд ли вопрос о пресенильных меланхолических состояниях решается так просто, что к маньяко-депрессивному психозу присоединяются явления артериосклероза мозга или Dem. Senilis. Не так велики уже во многих случаях проявления симптомов как клинических, так соматических артериосклероза и Dem. Senilis, чтобы ими объяснить как особенности течения, так и некоторое своеобразие картины меланхолических состояний пресенильных психозов; к тому же в случаях, где действительно мы можем говорить о присоединении к маньяко-депрессивному психозу артерио-склероза, клиническая картина болезни как будто бы несколько иная, где признаки того и другого заболевания обнаруживаются более ярко как в течение этих заболеваний, так и в отдельных симптомах.

Несколько глубже смотрит на вопрос Seelert, находя здесь не присоединение, а комбинацию эндогении с экзогенией, при чем экзогению он понимает довольно широко, включая сюда физиологическую инволюцию, патологическую, явления артериосклероза и старческого увядания. Мне лично этот вопрос кажется еще более глубоким и запутанным. Несомненно, что среди случаев пресенильного психоза встречаются люди, обладающие несколько своеобразной (тревожно-тоскливой) реактивно-лабильной конституцией; вполне возможно, что инволюция как таковая еще больше усиливает наклонность к реактивности; но чем объяснить некоторое своеобразие этих меланхолических состояний, возникающих во время инволюции, и почему психозы эти встречаются не так уже часто, как этого следовало бы ожидать, так как инволюцию переживают все люди?

Тяжесть заболевания, истощение, иногда ведущее к смертельному исходу, отдельные патологоанатомические находки, начало заболевания, иногда совпадающее с прекращением регул, все это говорит за то, что отравление организма играет здесь существенную роль, но, по-видимому, одного отравления еще недостаточно, необходима еще какая-то недостаточность сосудистой системы, может быть, содействующая этому отравлению. Здесь, может быть, будет уместным отметить, что из всех 17 случаев, приводимых в статье, в анамнезе: три раза отмечено, что отец умер от удара, один раз мать умерла от удара, один раз сестра умерла скоропостижно, и, наконец, один раз отец страдал пороком сердца и мигренями, причем в трех случаях наследственность была совсем неизвестна. Выносишь такое убеждение, что, кроме своеобразной индивидуальности психики, кроме самоотравления организма, необходимы еще: какая-то, может быть, особая организация сосудистой системы и ее изменения, возможно, что это самые начальные явления склероза сосудов, не уловимые еще нами клинически. И таким образом вопрос запутывается до крайности.

Здесь возможны довольно разнообразные комбинации, и ставится целый ряд вопросов, на которые мы пока еще не можем дать сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Во-первых, является вопросом, не стоит ли психическая конституция в этих случаях в связи с особым сосудистым предрасположением; давно уже высказывается мнение, что есть какая-то близкая связь между