Олег Смыслов - Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа

Ознакомительный фрагмент

13 марта 1938 г. Военной коллегией Верховного Суда СССР Г.Г. Ягода был приговорен к расстрелу, а 15 марта его расстреляли. Это было в 2 часа ночи.

На Ежова написал донос начальник Ивановского управления НКВД старший майор ГБ В.П. Журавлев. Он обвинял кровавого карлика в потворстве врагам народа.

А ведь не без помощи Ежова Журавлев за неполные два года с должности начальника С ПО в Томском горотделе НКВД «дослужился» до начальника областного управления. Но что оставалось делать Журавлеву, если его попросил об этом Лаврентий Павлович? Положение же Ежова было шатким.

А все начиналось, когда 22 августа 1938 г. первым заместителем Ежова назначили Л.П. Берию (29 сентября — начальником ГУГБ НКВД СССР, 11 сентября — присвоено звание комиссара ГБ 1-го ранга).

За Берией потянулись свои. Заместителем начальника ГУГБ НКВД СССР назначили В.Н. Меркулова (11 сентября — присвоено звание комиссара ГБ 3-го ранга). Начальником 4-го отдела 1-го управления с 15 сентября становится Б.З. Кобулов (11 сентября — присвоено звание старшего майора ГБ).

19 ноября 1938 г. заявление Журавлева рассмотрели на заседании Политбюро и признали политически правильным.

Ежов понял, что лучше уйти самому, а то получится, как с Ягодой, и 23 ноября написал в Политбюро ЦК ВКП(б) той. Сталину:

«Прошу ЦК ВКП(б) освободить меня от работы по следующим мотивам:

1. При обсуждении на Политбюро 19-го ноября 1938 г. заявления начальника УНКВД Ивановской области т. Журавлева целиком подтвердились изложенные в нем факты.

Главное, за что я несу ответственность, это то, что т. Журавлев, как это видно из заявления, сигнализировал мне о подозрительном поведении Литвина, Радзивиловского и других ответственных работников НКВД, которые пытались замять дела некоторых врагов народа, будучи сами связаны с ними по заговорщицкой антисоветской деятельности. В частности, особо серьезной была записка т. Журавлева о подозрительном поведении Литвина, всячески тормозившего разоблачение Постышева, с которым он сам был связан по заговорщицкой работе. Ясно, что если бы я проявил должное большевистское внимание и остроту к сигналам т. Журавлева, враг народа Литвин и другие мерзавцы были разоблачены давным-давно и не занимали бы ответственных постов в НКВД.

2. В связи с обсуждением записки т. Журавлева на заседании Политбюро были вскрыты и другие, совершенно нетерпимые недостатки в оперативной работе органов НКВД.

Главный рычаг разведки — осведомительная работа оказалась поставленной из ряда вон плохо. Иностранную разведку по существу придется создавать заново, так как ИНО был засорен шпионами, многие из которых были резидентами за границей и работали с подставленной иностранными резидентами агентурой. Следственная часть также страдает рядом существенных недостатков. Главное же здесь в том, что следствие с наиболее важными арестованными во многих случаях вели неразоблаченные еще заговорщики из НКВД, которым удалось, таким образом, не давать разворота делу вообще, тушить его в самом начале и, что важнее всего— скрывать своих соучастников по заговору из работников ЧК. Наиболее запущенным участком в НКВД и связанным с ними иностранным разведкам за десяток лет минимум удалось завербовать не только верхушку ЧК, но и среднее звено, а часто и низовых работников, я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть наиболее скомпрометированных работников среднего звена. Многие из вновь выдвинутых, как теперь выясняется, также являются шпионами и заговорщиками. Ясно, что за все это я должен нести ответственность».

24 ноября решением Политбюро просьба Ежова об освобождении его от обязанностей Наркома внутренних дел СССР была удовлетворена. На время за ним сохранили должности секретаря ЦКВКП(б), председателя комиссии партийного контроля и наркома водного транспорта.

На время, потому что 10 апреля 1939 г., т. е. через пять месяцев, его арестовали.

25 ноября 1938 г. наркомом Внутренних дел назначают Берию, а 17 декабря его заместителем становится Меркулов. В отличие от Ягоды Ежов оказался скромнее. При обыске в его квартире в Кремле были обнаружены: в письменном столе в кабинете «в одном из ящиков незакрытый пакет с бланком «секретариат НКВД», адресованный в ЦКВКП(б) Н.И. Ежову, в пакете находилось четыре пули (три от патронов к пистолету «наган» и одна, по-видимому, к револьверу «кольт». Пули сплющены после выстрела. Каждая пуля была завернута в бумажку с надписью карандашом на каждой «Зиновьев», «Каменев», «Смирнов» (причем в бумажке с надписью «Смирнов» было две пули)».

«При осмотре шкафов в кабинете в разных местах за книгами были обнаружены 3 полбутылки (полные) пшеничной водки, одна полбутылка с водкой, выпитой до половины, и две пустых полбутылки из-под водки».

Пил кровавый карлик, заливал горе да хранил пули, уничтожившие «врагов народа», — его врагов. То ли получая от этого удовольствие, то ли считая их талисманом.

В мае 1939 г. Ежову на допросе предъявили документ:

«Народному комиссару внутренних дел Союза ССР

Комиссару государственной безопасности первого ранга

тов. Берия.

Согласно вашего приказания о контроле по литеру «Н» писателя Шолохова доношу: в последних числах мая поступило задание о взятии на контроль прибывшего в Москву Шолохова, который с семьей остановился в гостинице «Националь» в 215 номере. Контроль по указанному объекту длился с 3.06 по 11.06.38 г. Копии сводок имеются.

Примерно в середине августа Шолохов снова прибыл в Москву и остановился в той же гостинице. Так как было приказание в свободное от работы время включаться самостоятельно в номера гостиницы и при наличии интересного разговора принимать необходимые меры, стенографистка Королева включилась в номер Шолохова и, узнавши его по голосу, сообщила мне, нужно ли контролировать. Я сейчас же об этом доложил Алехину, который и распорядился продолжать контроль. Оценив инициативу Королевой, он распорядился премировать ее, о чем был составлен проект приказа. На второй день заступила на дежурство стенографистка Юревич, застенографировав пребывание жены тов. Ежова у Шолохова.

Контроль за номером Шолохова продолжался еще свыше десяти дней. Вплоть до его отъезда. И во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова.

Евгения Соломоновна Ежова, молодая и привлекательная женщина, была легкомысленной особой, которая проявляла неподдельный интерес к творческим личностям. В свое время она работала в Советском полпредстве в Берлине машинисткой, затем увлекалась журналистикой, работала в крестьянской газете и стала заместителем главного редактора журнала «СССР на стройке».