Жизнеописание Михаила Булгакова - Мариэтта Омаровна Чудакова
Жизнеописание Михаила Булгакова читать книгу онлайн
Автор этой книги – выдающийся российский литературовед, доктор филологических наук Мариэтта Омаровна Чудакова (1937–2021). «Жизнеописание Михаила Булгакова» увидело свет в 1988 году, – впервые биография писателя была представлена в таком последовательном и всеобъемлющем изложении. У читателей появилась возможность познакомиться с архивными документами, свидетельствами людей, окружавших писателя, фрагментами его дневников и писем (в то время еще не опубликованных), и самое главное – оценить истинный масштаб личности Булгакова, без цензурного глянца и идеологических умалчиваний. Сегодня трудно даже представить, каких трудов стоило М. О. Чудаковой собрать весь тот фактический материал, которым мы сегодня располагаем.
До сих пор эта книга остается наиболее авторитетным исследованием биографии Булгакова. Она была переведена на другие языки, но на многочисленные предложения российских издателей М. О. Чудакова отвечала отказом: надеялась подготовить переработанный вариант текста, однако осуществить это не успела. Тем не менее в настоящем издании учтены авторские поправки к тексту, сохранившиеся в экземпляре из домашней библиотеки Чудаковых.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
111
Вестник русского книжного рынка. Берлин, 1922. С. 11.
112
ГБЛ, ф. 192, 1.2, л. 6. Далее цит. последние листы той же единицы хранения.
113
Цит. по: Миндлин Э. Необыкновенные собеседники: Литературные воспоминания. Изд. 2-е, испр. и доп. М., 1979. С. 170–171.
114
Еще раньше Ю. Слезкин образовал в Петербурге литературно-художественный кружок «Богема» (подробнее см. в статье: Тименчик Р. Д. Тынянов и «литературная культура» 1910-х годов // Тыняновский сборник. Рига, 1988. С. 161–162, 170).
115
Художественная литература в Сибири: Сб. статей (1922–1927). Новосибирск, 1927. С. 12.
116
Трушкин В. Литературная Сибирь первых лет революции. [Иркутск], 1967. С. 98.
117
Цит. по: Флейшман Л. Письмо Ю. Г. Оксмана к Г. П. Струве // Stanford Slavic Studies. Stanford, 1987. V. 1. P. 64–65.
118
Если стремиться договаривать, нужно дать место и такому предположению: фиксируя в подчеркнуто автобиографических рассказах безобидный облик мобилизованного доктора, мечтающего о дезертирстве, Булгаков желал затушевать силуэт жесткого публициста добровольческих газет.
119
Характерная для достаточно широкого круга отечественных литераторов (и дотянувшаяся в определенной степени до самых последних лет) неспособность или боязнь понять отличную от них позицию иначе как «игру», особый «расчет» и т. п. отразилась в дневниковой записи Ю. Слезкина от 4 ноября 1933 г., описывающей «ту пору, когда Булгаков, написав „Белую гвардию“, выходил в свет и, играя в оппозицию, искал популярности в интеллигентских, цекубских (от Цекубу – те, кто составлял среду, названную А. Грином «пайковой» – пользующейся академическим пайком) кругах» (цит. по копии, любезно предоставленной нам Ст. Никоненко).
120
С сокращениями статья Булгакова была перепечатана в виде предисловия к кн.: Слезкин Ю. Роман балерины. Рига, 1928. С. 7–21.
121
2 августа 1922 г. газета «Рабочая Москва» опубликовала «Список лиц, подавших заявление о зачислении в Коллегию защитников» (с. 7), среди них – Д. А. Кисельгоф. Полвека спустя, 12 июня 1970 г., впервые приехав к Татьяне Николаевне в Туапсе, я увидела Д. А. Кисельгофа; они поженились в 1947 г. в Москве и уехали в Туапсе. В 1970 г. они жили на улице Ленина, д. 6, кв. 6 (где и скончалась Татьяна Николаевна в 1982 г.). Маленький старичок сидел в кресле, то вслушиваясь в наш разговор, то ничего не слыша и хихикая чему-то своему. Время от времени он оживлялся и вставлял свои реплики:
– О, Коморский – это очень интеллигентный человек! (Имя Коморского я впервые услышала в тот день от Татьяны Николаевны. – М. Ч.)
– Мы, знаете, в курсе всех современных событий. – Думаю, не хуже, чем вы в Москве! Мы следим за текущей литературой – читаем все журналы, знаете, через библиотеку, мы пользуемся библиотекой. Каждый вечер мы читаем. Время на это у нас есть. И, главное, – интерес! – Он вновь заулыбался, тихий, благостный, довольный своей судьбой.
Когда Татьяна Николаевна вышла из комнаты, он, во время разговора обходивший имя Булгакова, вдруг произнес следующую тираду – так же весело и оживленно:
– Что Булгаков? У нас (т. е. у них с Татьяной Николаевной. – М. Ч.) есть все его книги. Видите ли – он не сумел понять советской действительности – вот в чем дело. В этом была его трагедия. Он же писал как Ильф и Петров – они тоже писали с юмором, тоже видели наши недостатки – но они видели и положительное!.. А он не сумел. Он смотрел со стороны. Я думаю, он сам от этого мучился. И вот его и сейчас побаиваются печатать. А если бы он сумел понять нашу действительность – вся его жизнь пошла бы по-другому.
122
В Киеве Булгаков, несомненно, повидался – теперь уже, скорее всего, последний раз – со своим кузеном Константином. Косвенные впечатления от этой встречи – в очерке «Киев-город»: «„Ара“ (Американо-Российская ассоциация. – М. Ч.) – солнце, вокруг которого, как земля, ходит Киев. Все население Киева разделяется на пьющих какао счастливцев, служащих в „Аре“ (1-й сорт людей), счастливцев, получающих из Америки штаны и муку (2-й сорт), и чернь, не имеющую к „Аре“ никакого отношения. 〈…〉 И вот кончается все это. „Ара“ в Киеве закрывается, заведующий-молодожен уезжает в июне на пароходе в свою Америку…» («Накануне», 6 июля 1923 г.). В письмах от 12 февраля и 20 сентября 1988 г. И. Л. Карум сообщает, что в 1920-е гг. ее родители с маленькой дочерью «жили в шикарной пятикомнатной квартире на 4-м этаже бывшего дома Винтера на улице Львовской (теперь Артема) № 55, кв. 21»; «В квартире на Львовской жили с нами и дядя Костя, и тетя Вера, которая готовилась стать киноактрисой и поэтому посещала какие-то театральные курсы» (Булгаков, таким образом, в одном доме виделся с двумя сестрами и двоюродным братом); Константин Булгаков «работал в Ар’е 〈…〉, но после ее распада вместе с американскими сотрудниками уехал в Америку и поселился в Мексике, где женился и где у него родилась дочь Ира; года два мама переписывалась с дядей Костей, которого у нас в семье очень любили; он присылал нам интересные, красочные фотографии Мексики, но во время обыска и ареста папы „гепеушники“ их забрали как вещественное „доказательство“ связи с заграницей…»
…Через несколько лет, описывая в неоконченной повести «Тайному Другу» исчезновение высланного за границу «редактора Рудольфа», Булгаков напишет: «И точно, он исчез. Но теперь я уверен, что его не выслали, ибо человек канул так, как пятак в пруд. Мало ли кого куда не высылали или кто куда не ездил в те знаменитые годы 1921–1925! Но все же, бывало, улетит человек в Мексику, к примеру. Кажется, чего дальше. Ан нет – получишь вдруг фотографию – российская блинная физиономия под кактусом. Нашелся!» (Новый мир. 1987. № 8. С. 168).
Ни фотографий, ни писем К. П. Булгакова в архиве писателя не осталось.
123
В фельетоне «Бенефис лорда Керзона» извозчик, везущий автора с вокзала, «плел какую-то околесицу насчет патриарха Тихона, из которой можно было видеть только одно: что он –
