Василий Ардаматский - Две дороги

В начале следующей недели Дружиловский пришел к Братковскому в его служебный кабинет и поразился — никогда бы не подумал, что этот каменнолицый истукан может стать вдруг совсем другим.

— Здравствуйте, здравствуйте. Садитесь. Ну, как вам в нашей Варшаве? — спросил Братковский, и Дружиловский в первый раз увидел на его лице улыбку.

Дружиловский не ответил.

Майор провел рукой по лицу и точно убрал с него улыбку.

— О том, что позволил себе поручик Клец, я узнал только здесь, — тихо сказал майор своим обычным ровным голосом. — Полковник Матушевский доложил о происшедшем начальству и потребовал наказать поручика за самовольство. И оставим это... — Он помолчал, смотря на Дружиловского неморгающими глазами. — Здесь, в Варшаве, завариваются большие дела, и мы возлагаем на вас большие надежды. Вам предоставлена квартира в центре, там все приготовлено. Вам следует сегодня же позвонить супруге, она ждет вашего звонка, чтобы уточнить день ее переезда в Варшаву. Передайте ей, кстати, что все ее пожелания в отношении квартиры нами по возможности выполнены...

— Как это... решили... без меня? — вяло возмутился Дружиловский.

— Ваша супруга, насколько мне известно, рада переезду из провинциального Ревеля в нашу столицу. Вы же, позвольте вам напомнить, служите в военной организации. А мы заинтересованы в том, чтобы вы прочно здесь обосновались и спокойно работали. И давайте лучше говорить о деле.

Что же это за большие дела заварились в Польше?.. Польша в Риге подписала мирный договор с Советской Россией и Украиной, формально с польско-советской войной было покончено. Но только формально. Ни о какой мирной, добрососедской жизни со Страной Советов белопанская Польша даже не могла помыслить. Польские политики, пришедшие к власти с помощью того же Запада, изменять ему не собирались.

И после подписания мирного договора Польша оставалась, по выражению Ленина, «тараном против Советской республики».

По договору к Польше отошли западные районы Белоруссии и Украины, и польская печать затрубила о создании великой независимой Польши.

Именно в это время Польша заключает с Францией и Румынией военный союз, который носит откровенно антисоветский характер. Чтобы погасить растущие симпатии польского народа к Советскому государству, внутри страны устанавливается режим беспощадного террора. Устами своего президента Войцеховского польская буржуазия заверяет Запад, что «граница с Россией мирной не будет никогда, а Польша станет надежным щитом Европы от большевиков».

Но теперь в ход пущена новая техника — против большевистской России воюют сами русские, а Польша тут ни при чем.

В польском генеральном штабе разработан коварный план — спровоцировать на Западе Советской страны гражданскую войну и под ее прикрытием захватить всю Белоруссию. В случае успеха предусматривался даже поход на Москву. Автором и душой этого плана был Пилсудский. Он в это время еще не был единоличным властителем Польши, но на Западе знали — он им станет, это ему было обещано. А пока Запад безоговорочно поддержал его план...

Необъявленную войну против Советской России готовил второй отдел польского генерального штаба. По приказу Пилсудского для «русского стихийного движения» спешно подыскивали вождя. Дело было нелегкое — нужен был человек достаточно известный и авторитетный, чтобы сплотить вокруг себя пеструю армию вторжения. Одновременно он должен быть представительной фигурой для европейского общественного мнения. Муссировались имена эсера Савинкова, барона Врангеля, царского генерала Кутепова, бандитов братьев Булак-Балаховичей и даже вождей «украинских националистов».

Пилсудский склонялся к кандидатуре Савинкова. Он хорошо его знал лично. У Савинкова была сенсационная биография антимонархиста, он поднимал руку на столпов русской монархии и занимал высокий пост при Керенском. Но Пилсудского беспокоило, что Европа, приютившая русских монархистов, не поддержит цареубийцу в роли вождя нового крестового похода. Впрочем, можно было заверить европейские правительства и монархических лидеров, что Савинков — фигура временная, что важно свалить власть большевиков, а тогда уж будет решен вопрос о будущем вожде России...

Но Савинков был человеком в военном отношении безграмотным, при нем нужен военный специалист. Известных царских генералов Пилсудский привлекать опасался, за ними стояла тень монархии с ее извечными притязаниями на Польшу. Более подходящей ему казалась кандидатура самозванного генерала Булак-Балаховича. Это был человек без политических претензий, готовый на все во имя личного обогащения. Но поладит ли с ним Савинков? Пойдет ли за ним пестрое русское воинство?.. Все это должна была выяснить польская дефензива, которая вела активную разведку среди находящихся в Польше русских.

Однажды на стол Пилсудскому был положен потрясающий своим цинизмом документ под названием «Предварительные данные по разработке русского контингента в Польше». В этом документе мы читаем: «Говорить о какой-то объединяющей этот контингент идее не приходится. Те, кто находится в лагерях на положении интернированных, представляют собой сборище разношерстных людей, потерявших признаки своей принадлежности — государственной, национальной и даже сословной. Их объединяет лишь одно — отсутствие средств к существованию и желание вырваться из нынешнего прозябания. Для достижения этого они пойдут на все, в том числе и на участие в военных действиях, тем более что последнее предоставит им возможность осуществить месть большевикам. В связи с этим не следует проявлять особого беспокойства о политической: программе предстоящей акции, как и о том, кто ее возглавит: кусок сала сегодня и военные трофеи завтра явятся и движущей и объединяющей силой. Несколько иное положение с небольшой частью русских офицеров, свободно проживающих в Польше и в других европейских странах. В этой среде политические взгляды определяются только тем, на чьем содержании находятся данные офицеры. И если мы им предоставим лучшее содержание с добавлением реальной перспективы вернуться в Россию, они охотно будут исповедовать взгляды, которые мы им предложим...»

Любопытно, что на этом документе появилась чья-то (возможно, самого Пилсудского?) резолюция: «Опасное упрощение проблемы».

Польской разведке было приказано в кратчайший срок установить истинную картину настроений среди русских. Для этой цели и был предназначен Дружиловский, который был абсолютно неизвестен русским, находившимся в Польше.

В генеральном штабе Дружиловскому сказали неправду. Майор Братковский и полковник Матушевский приехали в Варшаву тем же поездом, к которому был прицеплен арестантский вагон. И перед ними сразу возникла новая ситуация, тесно связанная с Дружиловским. Дело в том, что эстонский дипломат, их Красавчик, выполнил задание — Юла Юрьева стала агентом польской разведки. И она очень нужна была в Варшаве, с ее помощью польская разведка собиралась выявить действующую здесь английскую агентуру. Да и сам Дружиловский тоже нужен сейчас именно в Варшаве, где его никто не знает. Вот ему и предложено несколько дней отдыхать, чтобы за то время, пока он не будет болтаться под ногами, подготовить переезд Юлы Юрьевой в Варшаву.