Элвис и я / Elvis and Me. История любви Присциллы Пресли и короля рок-н-ролла - Присцилла Пресли

снова попросила у него денег, чтобы погулять с Пэтси.

– Да чтоб тебя, – воскликнул он. – Я же только что дал тебе тридцать пять долларов!

– Это было две недели назад, мистер Пресли. На более долгий срок их не хватает.

Он недовольно на меня посмотрел, но затем выражение его лица смягчилось.

– Что ж, товары нынче дорогие, понимаю, – сказал он, отсчитывая еще тридцать пять долларов. – Будьте с Пэтси осторожны. Сама знаешь, как часто на дорогах бывают аварии. Позвони мне, как будете в кинотеатре, хорошо?

Тогда эта осторожность показалась мне странной, но вскоре я вспомнила рассказы Элвиса о Глэдис и поняла – это типичное поведение для всего семейства Пресли. Им всегда было спокойнее, когда им звонили по прибытии и потом еще раз, перед отъездом домой.

Элвис позвонил мне позже тем вечером. В ходе разговора он спросил:

– Как у тебя с деньгами, детка?

– Забавно, что ты спрашиваешь именно сегодня, – сказала я и рассказала ему о реакции отца на мою просьбу.

Элвис рассмеялся.

– Да, это мой папка. Он всегда был скуповат. Просить деньги у него тяжелее, чем у банка, даже с хорошей кредитной историей. Поэтому моими счетами занимается именно он. Учтено все до последнего гроша. Больше я никому такое не доверю. А то развелось много воришек. Но ты не переживай, я с ним поговорю.

В конце концов я тоже рассмеялась. Чувство юмора Элвиса было заразительным. Он смеялся над вещами, которые других ставили в тупик, но в конце концов его окружение тоже заливалось смехом.

К сожалению, Элвис забыл поговорить с отцом. Так что вместо попрошайничества я решила начать зарабатывать самостоятельно. Я стала подрабатывать моделью в бутике неподалеку от Грейсленда. Когда я рассказала об этом Элвису, он сказал:

– Тебе нужно это прекратить.

– Но мне нравится эта работа, – возразила я.

– Тут либо я, либо карьера, детка. Мне нужно, чтобы ты отвечала сразу, когда я тебя зову.

Я уволилась на следующий день, так что в свободное время заниматься мне было решительно нечем. Я стала проводить еще больше времени в комнате бабушки. Мне нравилось с ней общаться. Она всегда сидела в своем любимом кресле, готовая рассказывать милые истории об Элвисе.

Почти все истории повествовали о его детстве и трудностях, с которыми пришлось столкнуться его семье из-за бедности. Казалось, страдания и переживания составляли основу жизни семейства Пресли. Каждый раз, как Элвис пропускал рутинный звонок домой из Калифорнии, родные начинали нервничать, что с ним произошло нечто ужасное. Несмотря на невероятный успех и богатство Элвиса, они были уверены, что какой-то несчастный случай в одночасье лишит их всех благ. Иногда все эти истории о страданиях вгоняли меня в депрессию.

Единственным моим спасением была Пэтси Пресли, и я навещала ее при каждой возможности. Но тогда бабушка начинала жаловаться, что про нее все забывают. Она напоминала мне, что прежние девушки Элвиса каждую ночь, когда его не было, проводили с ней. Все это разрывало меня на части, мне не терпелось, чтобы Элвис наконец вернулся.

Я нервно ожидала его звонка. Обычно он звонил ранним вечером.

– Здравствуй, детка. Как поживает моя девочка? – спросил он довольным и энергичным голосом.

Счастливая наконец его услышать, я ответила:

– Я ничего, Элвис.

Я попыталась рассказать, что мне одиноко, но он меня перебил:

– Я скоро вернусь, детка. Еще несколько недель – и съемки кончатся.

– Я рада. Очень хочется тебя увидеть.

– Тогда почему я не слышу энтузиазма? – Тут он начал описывать забавный случай со съемки в тот день, стараясь меня рассмешить.

Мне хотелось сказать ему: «Элвис, поговори со мной, помоги мне привыкнуть к моему новому положению». Но я быстро поняла, что он не хотел слушать о моих проблемах. Ему, как он говорил, и своих хватало. Когда он спросил, как у меня дела, я изобразила радостный голос и сказала:

– Все отлично, Элвис. Все просто прекрасно.

Но когда он положил трубку, я чувствовала только пустоту. Я стала отсчитывать дни до его возвращения.

14

«Церемония» разрезания торта на нашей свадьбе

После нескольких задержек Элвис наконец завершил съемки «Вечеринки в Акапулько» и был готов возвращаться в Грейсленд. Он все еще боялся перелетов, так что путешествовал вместе со всей командой в его огромном персональном автобусе, том самом, на котором мы год назад ездили в Вегас. С каждой остановки он звонил в Грейсленд и отчитывался о нашем прогрессе.

– Я сейчас во Флагстаффе, – рассказывал он. – Еще несколько дней, и я буду дома. Как там поживает моя малышка?

С каждым новым звонком мое настроение поднималось. Я была готова встречать Элвиса с широкой улыбкой и распростертыми объятиями.

Наконец однажды вечером он позвонил и сообщил, что будет дома около полуночи. К десяти вечера фанаты уже столпились у ворот. Откуда они узнали, когда он вернется – загадка. Я была в гостиной с небольшим количеством друзей и родственников Элвиса. Мы все нетерпеливо выглядывали в большие окна, выходящие на круглую подъездную зону.

Я надеялась, что наше воссоединение будет интимным, романтичным. Но теперь понимала, что этому не бывать, и мне было интересно, расстроится ли Элвис из-за такого количества народа.

К 12:30 фанаты у ворот начали пищать, и вскоре мощные передние фары автобуса озарили подъездную дорожку. Элвис, сидевший за рулем, ловким и мягким движением остановил машину. Он первым выпрыгнул из автобуса и пулей устремился в дом.

– Где моя Цилла? – воскликнул он, оглядываясь вокруг, пытаясь найти меня.

– Привет, – сказала я. Казалось, я не видела его не несколько недель, а несколько месяцев.

– «Привет»? – дразнящим тоном переспросил он, подходя ко мне. – Меня столько времени не было, а ты говоришь мне просто «привет»? – Тут он поднял меня на руки, обнял и поцеловал. – Эх, хорошо быть дома!

Он оглянулся и увидел бабушку.

– Хвостик, родная, ты тоже меня ждала.

Он обнял ее и погладил по затылку. Потом поприветствовал остальных друзей и родственников. Элвис умел быть очень теплым, и в тот вечер он обнял всех, кого увидел.

С его прибытием Грейсленд словно вернулся к жизни. Горничные стали готовить, парни стали разговаривать, приветствуя своих девушек и жен, а вскоре – заносить в дом чемоданы и распаковывать их.

После такого долгого одиночества вся эта энергия и электрическое напряжение стало для меня шоком. Я стояла в эпицентре, смотрела, как Элвис поднимается по лестнице, громко спрашивая Альберту:

– О-Пять, что на ужин?

Я не знала, что должна делать – ждать его или