Евгений Шварц - Михаил Михайлович Кунин

Евгений Львович в 1950-х. – Чуть морозило. Город казался мне синеватым. Проехал я мимо армянской церкви, мимо длинного белого дома Оськиных[28]. Мне казалось смутно (я не любил верить печальным предчувствиям), что в Майкоп не вернуться мне больше. Так и вышло, я не был в Майкопе с тех пор, а если и поеду когда-нибудь, то увижу совсем другой город. Даже аллеи в городском саду обвалились, подмытые рекой. Так я увидел в последний раз Майкоп».

А вскоре настал день, когда Женя в последний раз увидел и Юру Соколова.

В Москве он поселился во втором семестре далеко от центра города, в одном из Павловских переулков за Серпуховской площадью. Он почти наугад отправил письмо Юре: «Петроград, Юрию Васильевичу Соколову». Ответ не заставил себя долго ждать. Письмо оказалось длинным и интересным. Юра с обычной сдержанностью рассказывал о своих делах в школе Общества поощрения художеств. Рассказывал, как войдя в класс, Николай Рерих сказал: «Продолжайте, продолжайте, я только посмотрю, как Соколов». И Женя радовался, читая письмо, по двум причинам: что у Юры так удивительно идут дела и что он ему об этом рассказывает. Женя знал, что, кроме него, Юра никому не напишет о своих делах.

Весной Женя уговорил Юру приехать в Москву, и тот приехал, к их обоюдной радости. Однако, через день или два Юра прочитал в газете о призыве студентов его возраста и сразу собрался в обратный путь, к месту вручения повестки. «На вокзале мы попрощались, и Юрка ушел в вагон – до отхода поезда оставалось две-три минуты, – вспоминал Евгений Львович. – И я решил было отправиться домой, но что-то заставило меня подойти к окну вагона. Заглянув внутрь, я сначала не мог найти Юрку среди других пассажиров, и вдруг увидел: он стоит в проходе и с доброй и ласковой улыбкой ждет, пока я замечу его. И встретившись со мною глазами, несколько раз кивнул мне. И больше мы не встречались. Я не почувствовал тогда у окна, что вижу его в последний раз. Да и до сих пор не верю в это по-настоящему. Во сне я говорю ему при встрече: “сколько раз мне снилось, что ты жив – и вот наконец мы и в самом деле встретились!”».

Юрий Соколов пропал без вести в начале Гражданской войны. В 1981 году его брат А. В. Соколов указал в письме, что «Юра был в Пехотном училище и погиб в 1918 году в Мариуполе».

* * *

В дневниках Шварца начисто отсутствуют воспоминания о его жизни в 1917–1918 гг. Сохранилось, однако, несколько его писем к Варваре Соловьевой, из которых мы узнаем лишь об отдельных обстоятельствах жизни Шварца в этот период, не имея возможности восстановить целостную картину.

«Не знаю, известно ли тебе, что я призван, и теперь состою рядовым 1-го взвода, 2-й роты, 2-го подготовительного учебного студенческого батальона, – пишет Женя Варе в апреле 1917 года. – По слухам, в начале мая, а может быть, в начале июня (что кажется вернее) нас отправят в Москву в военное училище. <…> Перед самым призывом, за четыре дня, я поступил делопроизводителем в камеру по охране труда при Совете рабочих и солдатских депутатов и работал в юридической комиссии при камере о. т. Был занят девять часов в день и был счастлив.

<…> Если ты в августе поедешь в Москву, мы увидимся. Я побуду четыре месяца в Москве, в одном из тамошних военных училищ. Буду ходить в отпуск в военной форме».

Адрес, указанный Женей на конверте, таков: «Царицын (Саратовской губернии). 2 подготовительный учебный студенческий батальон. 2 рота. 1 взвод».

«Если ты поедешь в Харьков, – пишет Шварц тому же адресату в августе 1917 года, – тоже хочу поймать тебя. Напишешь свой харьковский адрес. 5-го октября меня, вероятно, произведут, если всё будет благополучно и (если не отменят эту льготу) дадут отпуск домой на две недели. Я поеду через Харьков и заявлю там остановку. Увидимся. Говорят, в Харькове великолепные шоколадные конфеты. У меня будет много денег. <…> Слушай, у меня будет кортик (школа дает теперь вместо шашки); брюки полугалифе и ботинки с бинтами, ибо сапог нет. Если внезапно попаду в пулеметчики или пограничники, у меня будут шпоры. Такое счастье! Ах. Ах.

В Москве сейчас несколько тревожно[29], нас третий день держат без отпуска на случай вызова из города». В конце письма подпись: «Уважающий Вас Юнкер Е. Шварц».

* * *

Итак, в армию Женя Шварц был призван осенью 1916 года. В апреле 1917 года он служил рядовым в запасном батальоне в Царицыне, откуда летом, как студент, был переведен в военное училище в Москву и зачислен в юнкера, а 5 октября произведен в прапорщики. В конце этого месяца юнкера стали главной силой вооруженного сопротивления большевикам в Москве и понесли серьезные потери, но мы не знаем, участвовал ли Шварц в тех событиях, и если да, то как ему удалось избежать репрессий со стороны победителей.

В конце 1917-го или начале 1918 года он был переведен в Екатеринодар, где жили в то время его родители и младший брат, и прикомандирован к автомобильному батальону до начала занятий в автомобильной школе, как указано в его мартовском (1918 года) письме в Майкоп к сестрам Соловьевым, подписанном «Прапорщик Е. Шварц». Очевидно, что Шварц, как выпускник военного училища, служил прапорщиком в Кубанском казачьем войске Кубанской рады, сражавшемся в это время против большевиков.

Последующие его письма того времени не сохранились.

Как рассказывала Евгению Биневичу в 1970-х Варвара Васильевна Соловьева, ее сестра Леля, которая приехала в 1919 году учиться в университет Ростова на Дону и погибла в конце того же года при взятии города красными, спасая раненых, упомянула в своем письме в Майкоп, адресованном близким и написанном весной 1918 года, о том, что их общий с Женей знакомый видел его в Добровольческой армии, в которую он вступил после возвращения к родителям в Екатеринодар. Это письмо не сохранилось, и приведенные сведения никак не подтверждены документально и не отражены в записанных воспоминаниях современников. Но если предположить, что они близки к истине, становится понятным, почему Евгений Львович, став впоследствии советским писателем и драматургом, так тщательно избегал упоминаний об этом периоде своей жизни. Члены его семьи и близкие друзья также никак не упоминают о подробностях его биографии этого времени – намеренно либо по причине неосведомленности.

Известно, что в марте 1918 года подразделения Кубанской армии оставили Екатеринодар, и многие ее бойцы, среди которых мог быть и Шварц, присоединились к Добровольческой армии, бывшей тогда основной силой белого движения. Отметим, что вступление в Добровольческую армию по определению могло быть только добровольным.

Николай Чуковский, близко друживший со Шварцем с 1922 года, так пишет об этом периоде жизни своего друга: «Годы гражданской войны Женя Шварц прожил