Человек в шинели - Фёдор Андреевич Третьяков

казались еще меньше. Плащ-накидки топорщились. Один нес на спине термос, другой — чем-то наполненный мешок.　

— Какого полка? — спросил Черноус.　

— Сто сорок восьмого, товарищ генерал! — ответил пехотинец с термосом, узнав командира дивизии.　

— Чего ночью бродите?..

— В тылы ходили за ужином и завтраком.　

— Где же ваш командир полка?　

— Недалеко, вон у той горки, — солдат показал рукой в темноту. — Недавно был в нашем батальоне. Ругался, что плохо продвигаемся, — продолжал автоматчик.　

— И хотелось бы вперед, да не пускает немец. Укрепился на холмах-то, — добавил тот, что был с мешком на плече.　

Услышав разговор, кругом зашевелились, тихо заговорили солдаты. Черноус подошел к окопу, что был рядом, спустился в ход сообщения.　

— Ну как дела, товарищи? — спросил.　

— Сковал нас немец, держит… — раздался из темноты голос.　

— А настроение как? — продолжал генерал.　

— Настроение бодрое. Не усидеть фашисту на холмах…　

Ответ понравился Черноусу. Он подошел к пулеметной ячейке, встал на приступку, посмотрел вперед. Окоп был отрыт по всем правилам: аккуратный, в полный рост, имел две ступеньки — стреляя, можно приподниматься. Справа, под рукой, в стенке, — углубление для боеприпасов. Генерал вынул из кармана электрический фонарик, присел и внимательно осмотрел окоп.　

— Вы чьи? Истребительно-противотанкового дивизиона? — спросил.　

— Так точно, товарищ генерал, — ответил сержант.　

— А где стоят орудия батареи?　

— Наша вся тут. Мы оседлали дорогу… — Сержант показал влево. — Дорога вот, рядом.　

Расторопный, подтянутый воин пришелся по душе командиру дивизии.　

— Ты откуда сам? — полюбопытствовал Черноус.

— С Донбасса мы. Почитай, полбатареи земляков наберется.　

— Шахтеры, значит?　

— Да, горловские.　

— Сразу видно! Умеете вгрызаться в землю… Это хорошо! Молодцы…　

Солдаты улыбались.　

— Ну а боеприпасы, кормят как?　

— Снарядов и патронов у нас хватает. Харч вроде ничего.　

— Ишь ты — «ничего»! — перебил сержант. — Так, как нас кормят, жить вполне можно. А как сейчас живут в тылу, знаешь?　

Командир дивизии был доволен. «Настоящие солдаты», — думал он, прохаживаясь по окопу. Знал: нелегко им сейчас, но верил: с холмов этих, что стоят на пути дивизии, они выбьют врага.　

К передовой, заметно прихрамывая, генерал пошел пешком.　

— А я раньше думал, что начальству легко на войне. Оно окопы не роет, больше на машинах разъезжает, — проговорил вдогонку пехотинец, что нес на спине термос.　

— Дура ты, однако! — ответил солдат в плащ-накидке. — На войне всем тяжело: и солдату и генералу. Ты за свой автомат в ответе, а он за всю дивизию. Сколько нас, небось тысячи? И за каждого с него спрос…　

— Зря ты, браток, завидуешь начальникам, которые с нами на переднем крае, — поддержал пехотинца артиллерист у противотанковой пушки. — У них, брат, служба очень неспокойная. Вот возьми, к примеру, нашего командира дивизии. Ты забрался в окоп и сиди, а он, видишь, лазает по передовой ночью.　

— Чего пристали? Это я раньше так думал…　

— Ну а теперь?

— Вижу, всем достается.　

— Давно бы так…　

За многолетнюю армейскую службу генерал Черноус хорошо усвоил, какое благотворное влияние оказывает на солдат присутствие в трудную минуту рядом старших командиров и политработников. Побеседовать с воинами в траншее, вместе покурить, посоветоваться, как лучше действовать в предстоящем бою. Это вселяло уверенность в выполнении боевой задачи. Так было и в эти дни. Черноус часто бывал в полках.

Генерал появился на НП полка неожиданно. Немного растерянный, майор Чуб доложил обстановку:　

— Впереди дзоты, три ряда колючей проволоки. Весь косогор устлан минами.　

Слова командира полка насторожили Черноуса: зря он обижался на Чуба, видно, вражеский рубеж запросто не возьмешь.　

— Какие у вас батальоны в голове полка? — спросил генерал.　

— Дергачева и Юдина.　

Черноус знал, что это были опытные, храбрые командиры. «Хорошо», — подумал он, а сам спросил:　

— Как личный состав? Некомплект большой?　

— Процентов на пятьдесят.　

«Много, много выбыло из строя, — думалось Черноусу, — но Дзинтари надо брать…»　

И мысли, которые он вынашивал, которые зрели у него в голове уже много часов, все больше вырастали в определенную схему, в реальный план, в дерзкий замысел: провести врага на традиционной вере в шаблон, на его приверженности к канонам.

— А Владимирский далеко отсюда? — спросил Черноус о соседнем полку.　

— С полкилометра, не больше. Недавно был от него офицер. Насчет стыка беспокоился.　

— Это хорошо, если беспокоится… — А думал о другом: «Дзинтари надо брать, и как можно быстрее…»　

— Вызывайте сюда командиров частей, — приказал генерал начальнику связи полка. — Сбор на час ноль- ноль. А мы с вами, — он посмотрел на майора Чуба, — пройдем по переднему краю…　

Командир дивизии обходил позиции полка. В одном батальоне встретились только что вернувшиеся со стороны противника разведчики. Генерал придирчиво расспрашивал их. Данные разведки сопоставил с вчерашними показаниями пленных. Все подтверждало, что немцы сильно укрепили высоты.　

Внимание привлекла такая деталь: двое последних суток основное усилие стрелковые батальоны направляют на то, чтобы расширить горловину и ликвидировать опасность полного окружения полка Хромозина. Противник это знал и, в свою очередь, принимал контрмеры. Каждый раз, когда подразделения пытались наступать, фашисты быстро выдвигали заслоны по обеим сторонам «коридора» и срывали наступление.　

Черноус решил схитрить: навалиться на врага в другом месте, оглушить его там, где он меньше всего ждет этого. Всей мощью огня ослепить, ударить с обеих сторон горловины, где у врага меньше сил. Генерал поговорил с командующим артиллерией дивизии — приказал подтянуть артиллерийский полк, перебазировать минометные батареи. Отдал приказание выдвинуть находящиеся в резерве стрелковый батальон и роту автоматчиков. Выезжая со своего КП, Черноус созвонился с командиром дивизиона гвардейских минометов, который поддерживал дивизию. Пригласил к себе командира приданного танкового полка.　

— Всем работать на Хромозина. Всем. Таково мое решение.　

* * *

Офицеры собрались на командном пункте 148-го стрелкового полка.　

— Топчемся у холмов двое суток, — начал Черноус, оглядывая командиров частей. — Засели перед этими Дзинтари. Полк Хромозина в «мешке», помогаем ему плохо. Немец тоже выдохся. Стукни его как следует — и побежит. Но стукнуть надо умеючи, толково.　

Генерал развернул карту, посмотрел на часы.　

— Сверьте время. На моих — час ноль пять. Пока вы собирались, мы с начальником штаба и начальником политотдела обсудили некоторые вопросы. Наша ошибка в том, что пытаемся срезать клинья, нависшие над флангами триста пятьдесят третьего полка. Это шаблон, штамп… Противник знает: будем пытаться расширять горловину в тех местах, где она узкая, где больше угрозы полку. Эти места враг и укрепляет, подбрасывает туда пехоту, танки и противотанковые средства.　

Черноус то и дело трогал седоватые, словно припудренные виски. Офицеры знали: генерал нервничал.　

— Надо изменить тактику. Ввести в заблуждение противника, чтобы не разгадал нашего замысла, не понял, куда наносим удар. В три часа одним батальоном товарищ Чуб наступает там же,