Записки из Тюрьмы - Бехруз Бучани

пути вперед. Мне ничего не остается, кроме как принять реальность. А нынешняя моя реальность состоит в том, что меня решено без лишнего шума сослать на остров Манус, где-то посреди океана.

* * *

Мое представление об острове Манус сформировалось под влиянием описаний австралийских чиновников – они потратили немало времени, формируя в нашем сознании дикарский образ местных людей, их культуры, истории и ландшафта. В результате я решил, что Манус – это остров с теплым климатом, полный коварных и странных насекомых, а его жители вместо одежды прикрывают гениталии широкими банановыми листьями.

Несколько дней назад нам показывали статьи из Интернета о первобытных племенах, и это вызвало в моем воображении именно такие ассоциации. Захватывающе – а иногда и жутко – представлять себе жизнь бок о бок с такими людьми.

Информация, к которой у нас был доступ, гласила, что коренные жители Мануса – каннибалы. Но вместо того, чтобы ввергать в ужас, мысли об этом меня даже как-то ободряют и вдохновляют. Ведь не может быть так, что нас бросят наедине с каннибалами. Конечно же, из нас не приготовят рагу в большом черном котле. И, естественно, ликующие полуголые дикари, наряженные лишь в пояса из банановых листьев, не устроят ритуальные пляски вокруг этого котла.

Но, думаю, им бы понравились на вкус мои костлявые руки. Без сомнения, они бы за них поборолись. Самый сильный и жестокий из них отрезал бы мои руки, как дикий зверь, чтобы сожрать их в укромном уголке. Говорят, каннибалы обожают именно человеческие руки. Особенно если эти руки похожи на мои: почти безволосые, нежные и длинные.

Я пребываю в этих детских фантазиях, когда наконец клетку отпирают. Нам позволяют сходить в туалет. В туалетах также установлены видеокамеры. Довольно сложно справить нужду под пристальным взглядом камеры сверху. Особенно зная, что прямо сейчас за тобой наблюдает несколько пар глаз незнакомцев, глядящих в экран, подключенный к этой камере. Возможно, они смеются над тобой и громко, на весь кабинет, обсуждают твои гениталии. Но, вероятнее всего, эта видеокамера нужна, только чтобы запугать нас – чтобы мы ничего не затеяли.

Думаю, пока мы заканчиваем наши дела, на монитор никто не смотрит. Скорее всего, людям, которые за нами наблюдают, наплевать и на нас, и на размер наших пенисов. Наверняка эта камера запечатлела уже сотни людей, посещавших эти туалеты, и глаза следящих привычны к зрелищу половых органов.

В этой тесной клетке смотреть особо не на что, поэтому идиотские и поверхностные размышления становятся обычным делом. Мой разум устал интенсивно обдумывать ситуацию, в которой я оказался, так что эти мысли и образы помогают мне переключиться.

Этот трудный этап тянется очень медленно. В конце концов, что-то меняется – нас переводят в соседнюю клетку. Бессонника и еще пару человек переводят в другую. Я видел, как они шли по проходу на другой стороне.

Когда называют номер, присвоенный каждому человеку, сначала он обязан раздеться, чтобы пройти досмотр металлоискателем. В конце просматривают и волосы, на случай если в них что-то спрятано. Меня тоже раздевают догола, хотя на мне были только трусы. Они осматривают все мое тело, даже подмышки; прощупывают все углубления. Почему меня должно волновать, что придется снять нижнее белье? Они и так все видят через камеру. Так что я готов к досмотру.

Угрюмый офицер выдает комплект одежды каждому, кто проходит стадию раздевания и досмотра, даже если вещи совершенно не соответствуют размеру человека. У нас нет выбора. Мы вынуждены носить все, что нам дают.

Я иду в соседнюю клетку с врученным мне комплектом вещей – они на два размера больше моего. Желтые футболки из полиэстера – они преображают наши тела, полностью стирая индивидуальность. Мы садимся на белые стулья и снова пялимся на стены из металлической сетки. Один только парень болтает и смеется. Этот громкий и надоедливый юнец со струпьями на обритой голове достает сигарету и поджигает ее от прикуривателя, прикрепленного к стене. Любопытно, как ему удалось спрятать эту сигарету во время всех личных досмотров? Охрана обыскала даже его нижнее белье и тот кусок плоти, что был под ним. Кто-то спрашивает его, как он это сделал. Но он только многозначительно смеется и говорит, что в Иране был тюремным надзирателем. Это заявление снискало ему почет окружающих. Наличие среди нас тюремного надзирателя ободряет, ведь теперь я смогу вдохнуть пару затяжек сигаретного дыма в свои пустые легкие и нутро, а также в свои истощенные клетки мозга.

Мальчик-Рохинджа также продолжает с тревогой разглядывать свое окружение, растерянно озираясь на этих странных людей – шумно болтающих мужчин. Он выглядит здесь настолько неуместно, что никто не испытывает к нему жалости. Никто не предлагает ему даже затянуться той единственной сигаретой, на которую все набросились. Я тоже не желаю тратить силы, чтобы перекинуться с ним парой слов в попытке развеять его тоску. Я не хочу пытаться облегчить его одиночество и рассеять его мучительное чувство изоляции. Я сам нахожусь не в лучшем состоянии. Но одиночество этого момента для меня куда терпимее. Еще час мы сидим на жестких стульях в ожидании следующего этапа… пока неясно, что он принесет.

Начало формы

В конце концов появляется группа охранников и зачитывает наши номера один за другим. Когда я выхожу в проход, мне снова приходится раздеться. Меня обыскивают металлоискателем. Я измучен всеми этими досмотрами. Что мы вообще могли бы пронести с собой в самолет, что нас с таким пристрастием обыскивают?

Ясно, что мы являемся объектами их особого контроля. Возможно, они боятся, что, когда нас посадят в самолет, у кого-то окажется, например, бритва. Может, они боятся, что этот человек приставит бритву к горлу пилота и тот будет вынужден изменить курс и лететь в Австралию.

Что же такого особенного в острове Манус? Что это за земля? С чего они решили, что кто-то из нас хочет совершить нечто опасное? Особое внимание охраны к нашим телам и эта слежка через видеокамеры меня нервируют. Я чувствую себя преступником или убийцей, которого этапируют из одной тюрьмы в другую. Подобное я видел только в кино.

В нашей уже третьей клетке монотонная рутина тоже нарушена. Входят несколько медсестер с брошюрами в руках, в сопровождении переводчиков, одетых в зеленую униформу. Они говорят о потенциальных опасностях на острове Манус, грозящих нашему здоровью: о длинноногих комарах – переносчиках малярии, и о других комарах, которых я никогда раньше не видел. Этот совершенно неизвестный мне вид комаров изображен в их брошюрах.