Воспитание каббалиста - Рав Берг

Мошке взял деньги и снова пришел домой в слезах. Жена взглянула на него и с болью в сердце спросила, неужели его снова побили.

– Нет, – ответил Мошке. – Мне дали денег.

Он развернул свой узелок и высыпал на стол несколько сотен монет.

– Нам больше не придется работать, – сказал он, заливаясь слезами.

– Но почему же тогда ты плачешь?

Мошке замотал головой и попытался вытереть слезы.

– Из-за этих денег, – сказал он, слегка их коснувшись. – Мне грустно из-за того, что меня не били в два или даже три раза больше. Только подумай, сколько денег было бы у меня тогда! Я бы сам стал барином. Ну почему, почему я не страдал больше?

Рав Брандвайн замолчал и улыбнулся.

– Мы все должны воспринимать свои жизненные проблемы так же, – сказал он. – Наши проблемы служат нашему благу. Подобно Мошке, мы должны просить большего.

Не шутите с энергией света

Между двумя учениками Рава Ашлага как-то возникли разногласия по поводу прав на издание некоторых книг по каббале. Шли годы, а им никак не удавалось уладить этот спор. Большинство приближенных к ним людей надеялось, что они смогут договориться и избежать суда. Судебные разбирательства – это не каббала. Нельзя судиться из-за Света Творца.

Однако один из учеников Рава Ашлага пал жертвой своей негативности и подал на другого ученика в суд. Вскоре после этого он умер в разгар судебных слушаний, а второй ученик скончался годом позже. Всем заинтересованным лицам сразу же стало ясно, что обращение в суд было большой ошибкой. Такие действия противоречат законам каббалы.

Описанные ниже события произошли вскоре после того, как мы с Карен закончили печатать «Врата реинкарнации». К тому времени Рава Брандвайна не было с нами уже несколько лет, и мы продолжали заниматься реализацией его мечты. Неожиданно на пороге нашего дома появился один из благодетелей Рава Брандвайна, который помог ему издать полное собрание «Рукописей Ари». Он громогласно заявил, что права на издание всех «Рукописей Ари», включая «Врата реинкарнации», принадлежат ему.

Я не разделял его мнения, но наш гость был непреклонен. Естественно, наш адвокат сразу же изучил выдвинутое им требование и нашел его безосновательным. Тем не менее этот человек угрожал подать на нас в суд, если мы не передадим ему все тома «Врат реинкарнации», которые успели напечатать к тому времени.

Я не знал точно, что мне делать, но вспомнил ту историю с учениками Рава Ашлага. Кроме того, я подумал и о том, что наверняка сказал бы Рав Брандвайн: «Нельзя забывать о том хорошем, что он для тебя сделал». Действительно, в былые времена финансовая помощь этого человека сыграла решающую роль в издании книг моего учителя. Финансовые проблемы всегда были главным препятствием на пути Рава Брандвайна, и кто знает, удалось ли бы вообще издать «Рукописи Ари» без его помощи. Хотя помощь и предоставлялась Раву Брандвайну, я почувствовал, что она оказывалась и мне.

Мне не хотелось судиться с этим человеком, поэтому я попытался переубедить его. Я напомнил ему, что в свое время покупателей для «Рукописей Ари» не находилось, и мне пришлось убедить отделение Каббала Центра в Америке выкупить все оставшиеся тиражи этой книги. Хотя этот человек и был когда-то богат, к моменту продажи этих книг он остался без средств к существованию, и деньги от этой продажи ему пригодились бы. К сожалению, он не захотел вспоминать обо всем этом. Он был зол на Творца за утрату своего состояния. В конце концов, мы отдали ему все тома «Врат реинкарнации» без жалоб и сопротивления и расстались с ним полюбовно.

Ровно через год после того, как мы отдали этому человеку книги, он умер от сердечного приступа. Никаких предпосылок к этому не было – он просто скоропостижно скончался. Я очень болезненно воспринял его смерть, потому что этот человек, который когда-то был учеником Рава Брандвайна, не усвоил важнейший урок каббалы: мы должны ценить Свет Творца и делиться им. Каббала так же, как и душа, является частью бесконечности – сущности Творца. Споры о Зоаре или каком-либо ином каббалистическом труде противоречат всем духовным законам. Рав Брандвайн предостерегал меня от шуток со Светом и судебных тяжб о разделении прав на Свет, и я следую этому совету до сего дня.

Необходимо делать все возможное для того, чтобы избежать конфликта. Лучше буквально убежать от ситуации, чем ввязаться в изнуряющую судебную тяжбу. Однако очевидно, что эти правила пока не коснулись тех непосвященных, которые считают, что вольны поступать так, как им вздумается. Необходимо донести до них, что нельзя идти против каббалы просто потому, что им так хочется. Потому что в конечном итоге они непременно заплатят за ненависть, которую испытывали к другим.

Оба они знали о моих намерениях

Рав Брандвайн умел читать мысли так же легко, как это делал его учитель, Рав Ашлаг. Я уверен, что оба они прекрасно знали о моих намерениях в отношении начатой ими священной миссии.

В одном из своих писем ко мне Рав Брандвайн предостерегал меня от работы с одним учеником Рава Ашлага и даже от неформального общения с ним. Это было в самом начале моей учебы у Рава Брандвайна, и мне нелегко было понять, чего учитель хочет от меня. Но, поскольку я твердо решил посвятить себя учебе, я решил последовать его совету. Однако сейчас я знаю, что не воспринял этот совет с достаточной серьезностью. Возможно, на меня повлияло мнение других. Например, я слышал, что этот ученик говорил о Раве Брандвайне только хорошо, особенно это касалось работы моего учителя над неопубликованными «Фрагментами Зоара», «Тикуней А-Зоар» и его комментариями к «Сулам».

Многие люди из нашего узкого круга также знали, что этот ученик писал о Раве Брандвайне в восторженных тонах, недвусмысленно признавая тот факт, что Рав Брандвайн является продолжателем дела Рава Ашлага. Два собственных сына Рава Ашлага тоже были каббалистами, но по той или иной причине они были не в состоянии проделать такую работу. Особенно это касалось работ «Тикуней А-Зоар», «Рукописи Ари» и «Учение Десяти сфирот», которая являлась величайшим достижением Рава Ашлага. Поскольку Рав Брандвайн был единственным человеком, по-настоящему осознававшим важность «Учения Десяти сфирот», он был и единственным, кто мог взяться за ее публикацию. Тот факт, что мне