Ромул - Михаил Евгеньевич Бондаренко

преследуя их, минует место засады, тотчас же оттуда выскакивают люди, а бегущие разворачиваются назад. И все они, окружая соратников Рома и забрасывая их градом камней, захватывают в полон попавших в их руки, так как они получили приказание от хозяев доставить юношей живыми. Вот таким образом схваченный Ром и был ими уведен»[140].

Согласно другой версии, близнецы вместе с прочими пастухами Амулия праздновали Луперкалии, когда на них напали люди Нумитора.

Существуют две основные гипотезы происхождения этого праздника. Одни античные авторы считают, что Луперкалии еще в давние времена принес из Аркадии в Италию царь Эвандр[141]. Другие утверждают, что праздник был учрежден Ромулом и Ремом[142] или, по мнению Овидия, несколько видоизменен ими из-за кражи скота разбойниками:

Но к иноземным прибавь и латинские, Муза, причины,

Чтобы мой конь поскакал дальше в родимой пыли.

Как полагалось, козу козлоногому резали Фавну

И приглашенных на пир скромный толпа собралась.

Тут, покамест жрецы потроха натыкают на прутья

Ивы, готовя еду, солнце к полудню пришло.

Ромул, и брат его с ним, и все пастухи молодые

В поле на солнца лучах были тогда нагишом,

И состязалися там в кулачном бою, и метали

Копья и камни, смотря, чьи были руки сильней.

Сверху пастух закричал: «По окольным дорогам, смотрите, —

Где вы, Ромул и Рем! — воры погнали ваш скот!»

Не до оружия тут; они врозь разбежались в погоню,

И, налетев на врага, Рем отбивает бычков.

Лишь он вернулся, берет с вертелов он шипящее мясо

И говорит: «Это все лишь победитель поест».

Сказано — сделано. С ним и Фабии. А неудачник

Ромул лишь кости нашел на опустелых столах.

Он усмехнулся, хотя огорчен был, что Фабии с Ремом

Верх одержали в борьбе, а не Квинтилии с ним.

Память осталась о том; вот и мчат бегуны без одежды,

И об успешной борьбе слава доселе живет[143].

Что касается наготы луперков, то она, по мнению Гая Ацилия, которого цитирует Плутарх, объясняется тем, «что еще до основания города у Ромула и Рема однажды пропали стада. Помолившись Фавну, они побежали на поиски совсем нагими, чтобы их не беспокоил стекающий по телу пот; вот почему-де и луперки раздеваются донага»[144].

Луперкалии праздновались ежегодно 15 февраля и посвящены были пастушескому богу Луперку или богу полей и лесов Фавну, или же богу оплодотворения животных Иную, с которыми отождествлялся греческий бог Пан Ликейский[145]. Как полагают большинство ученых, это был пастушеский праздник. Важнейшей его целью было стимулирование плодовитости скота, а также защита животных от волков. Само наименование луперков свидетельствует об этом: слово lupercus складывается из lupus (волк) и arcere (гнать) — «гнать волков».

Со временем жрецы-луперки стали собираться в уже упоминавшейся пещере Луперкал на склоне Палатинского холма, посвященной богу Луперку. Здесь они приносили в жертву коз и собак[146]. Затем, как пишет Плутарх, к жрецам «подводят двух подростков знатного рода, и одни луперки касаются окровавленным мечом их лба, а другие немедленно стирают кровь шерстью, смоченной в молоке. После этого мальчики должны рассмеяться»[147]. Эти два подростка, скорее всего, отождествлялись с Ромулом и Ремом, которым в детстве грозила смерть (их лба символически касаются окровавленным мечом), но они счастливо спаслись и были вскормлены молоком волчицы (кровь вытирают шерстью, смоченной в молоке). Их смех, очевидно, символизирует окончательную победу над злом. Далее, продолжает Плутарх, «располосовав козьи шкуры, луперки пускаются бежать, обнаженные, в одной лишь повязке вокруг бедер, и своими ремнями бьют всех, кто попадается им на пути. Молодые женщины не стараются увернуться от ударов, веря, что они способствуют легким родам и вынашиванию плода»[148].

Разбившись на две группы (Фабии и Квинтилии), луперки начинали свой бег от Луперкала, с того самого места, где некогда лежали спасшиеся Ромул и Рем. Затем они, соревнуясь, бежали вокруг Палатинского холма[149]. Поскольку Луперкалии проводились в феврале — месяце, в течение которого обычно совершали жертвоприношения мертвым и очистительные обряды, считается, что они также являлись праздником очищения, в данном случае очищения скота. А сам бег луперков символизировал религиозное очищение городской территории и всех ее жителей[150].

Итак, когда Ромул и Рем в очередной раз собирались праздновать Луперкалии, пастухи Нумитора устроили им засаду, «подгаданную ко времени, когда полагалось, чтобы живущие вокруг Паллантия юноши, принеся жертву и выйдя из Луперкала, нагими обежали селение, прикрыв стыд свежими шкурами жертвенных животных. Эта церемония служила неким очищением поселян, и оно совершается и поныне. Вот тогда-то пастухи и сделали в теснине засаду юношам, отправлявшим священные обряды; когда же появился перед ними первый отряд во главе с Ромом (Ремом. — М. Б.) — остальные же, которые были с Ромулом, а также третьи, запаздывали (они были разделены на три отряда и бежали на расстоянии друг от друга), — то не дожидаясь этих отставших, пастухи двинулись против первых, с дружным кличем окружив их, и забросали их кто дротиками, кто камнями — что у кого оказалось под рукой»[151]. Ромулу удалось отбиться, а Рем был схвачен.

По иной версии, нападение на Рема совершили не люди Нумитора, а местные разбойники, от налетов которых близнецы защищали стада и у которых некогда отбили богатую добычу. Разбойники намеревались захватить Ромула и Рема для того, чтобы передать их в руки царя Амулия и ложно обвинить в воровстве скота у Нумитора[152].

Так или иначе, но Рем был схвачен и отправлен в Альба-Лонгу. Когда Ромул узнал о судьбе брата, он тотчас решил собрать отряд вооруженных пастухов, намереваясь немедленно отправиться в город и освободить Рема[153]. От этого опрометчивого шага его удержал Фаустул, который, как пишет Тит Ливий, «с самого начала подозревал, что в его доме воспитывается царское потомство, ибо знал о выброшенных по царскому приказу младенцах, а подобрал он детей как раз в ту самую пору; но он не хотел прежде времени открывать эти обстоятельства — разве что при случае или по необходимости. Необходимость явилась первой, и вот, принуждаемый страхом, он все открывает Ромулу»[154]. После этого Ромул решил отказаться от немедленного нападения и прежде собрать более внушительные силы. Он, как передает Дионисий Галикарнасский, «созвал всех поселян и попросил их поспешить изо всех сил в Альбу, но не входить всем вместе в одни и те же ворота, дабы у находящихся в том городе не возникло никакого подозрения, а затем дожидаться на площади и быть готовыми выполнить любое