Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).
Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). читать книгу онлайн
Автор освещает в третьем томе такие фундаментальные проблемы, как заключение пакта с Германией, дает ретроспективную оценку того, кто оказался в выигрыше от заключения этого пакта – Германия или Советский Союз. Особое внимание уделено раскрытию роли Сталина в достижении победы, его деятельности на посту Верховного Главнокомандующего: здесь, с одной стороны, проанализированы его несомненные стратегические просчеты и ошибки, с другой, – показано поистине колоссальное значение твердости, решительности и железной воли Сталина в достижении победы. История, конечно, никогда не простит Сталину его ошибок и просчетов, связанных с войной. Но в не меньшей степени она никогда не забудет и его вклада в великую победу над гитлеровской Германией. Особое место занимает показ деятельности Сталина в развитии отношений с союзниками, где он продемонстрировал присущую ему способность гибко и в то же время бескомпромиссно отстаивать национально-государственные интересы Советской России. Во многом именно благодаря последовательности и твердости Сталина нашей стране удалось в международном плане закрепить итоги купленной столь дорогой ценой победы.
В томе проанализированы истоки «холодной войны», процесс складывания социалистического лагеря, основные цели и принципы, на которых базировалась внешняя политика Сталина в тот исторический отрезок времени. В целом формирование биполярной системы международных отношений после второй мировой войны – одна из исторических заслуг советского лидера, которая пока еще не нашла адекватного отображения в работах о нем. Отдельная глава посвящена долгосрочной стратегии Сталина в вопросах отношений с новым Китаем.
Из поля зрения автора не выпали ключевые вопросы развития внутриполитических процессов в стране в этот период, в первую очередь в сфере духовной жизни. Достаточно детально освещены послевоенные репрессии, в частности, «ленинградское дело», «дело врачей» и другие ключевые аспекты политической жизни страны на закате жизни Сталина. В томе читатель найдет ответ на вопрос о том, почему Сталин не выбрал и в силу каких причин не мог выбрать себе преемника. Финальная часть тома посвящена смерти вождя. Автор высказывает и мотивирует свою точку зрения на злободневную и в наши дни проблему – умер ли Сталин своей смертью или же ему «помогли» умереть.
В целом третий том как бы венчает собой многоплановый анализ политической и государственной деятельности Сталина. Вся она соткана из противоречий, которым нельзя дать однозначную оценку. Примечательно и признание автора, что и для него личность Сталина, даже после написания трехтомной биографии, по-прежнему остается в определенном смысле загадочной. Иными словами, перед историками проблема объективного и всестороннего исследования жизни и деятельности Сталина остается актуальной и в наше время. История еще не вынесла окончательного вердикта этой одной из самых значительных личностей минувшего столетия. Да и едва ли в ближайшее время такой вердикт будет вынесен. Многие сегодняшние оценки и выводы относительно Сталина, несомненно, будут переосмыслены. В конечном счете, последнее слово принадлежит не историкам, а самой истории, где время выступает в роли неподвластного конъюнктуре судьи.
Дж. Кеннан, работавший тогда в посольстве США в Москве, отправил 22 февраля 1946 г. в госдепартамент длинную телеграмму, в которой, как потом было признано практически всеми исследователями, детально сформулировал целостную программу краткосрочных, а главное, стратегических долгосрочных мер, призванных лечь в основу жесткой политики по отношению к Советской России. В данном случае он как бы опередил У. Черчилля в призыве резко и по всем направлениям ужесточить линию в советско-американских отношениях и общий мировой курс США. Не стану излагать все рекомендации американского дипломата. Квинтэссенция их сводилась к следующему:
«Мировой коммунизм походит на злостного паразита, который кормится только на больных тканях… Мы должны формулировать и выдвигать для других наций гораздо более положительную и конструктивную картину вида мира, чем та, которую мы хотели бы видеть и которую мы выдвигали в прошлом. Недостаточно того, чтобы торопить людей развивать политические процессы, подобные нашим собственным. Много иностранных народов, в Европе по крайней мере, утомлены и напуганы опытом прошлого, и меньше заинтересованы в абстрактной свободе, чем в безопасности. Они ищут руководство скорее, чем обязанности. Мы должны быть более способными, чем русские, чтобы дать им это. И если мы этого не сделаем, русские, конечно, сделают это. Наконец, мы должны иметь храбрость и уверенность в себе, чтобы цепляться за наши собственные методы и концепции человеческого общества. В конце концов, самая большая опасность, которая может случаться с нами в разрешении проблемы советского коммунизма, состоит в том, что мы позволим нам стать подобно тем, против кого мы боремся»[799].
Надо сказать, его меморандум вполне справедливо до сих пор считается чуть ли не краеугольной идеологической основой этой политики. В дальнейшем, уже в конце 50-х – начале 60-х годов, Дж. Кеннан подверг определенной корректировке свои взгляды на отношения с Россией. Он, несомненно, сделал надлежащие выводы из уроков кризисов, которые пережил мир из-за жесткого противостояния двух систем. Как говорится, он сопоставил позитивные и негативные результаты противоборства и сумел заглянуть за горизонт событий, чтобы увидеть, к чему способна привести бескомпромиссная «холодная война».
Дж. Кеннан, несмотря на свое резко негативное отношение к коммунизму как идеологии и государственной системе, тем не менее предлагал не возводить антагонизм в самодовлеющий принцип, что может завести слишком далеко. Он подчеркивал, что «определенная степень антагонизма существует во всех системах международных отношений, вследствие чего всегда и везде необходима некоторая мера компромисса, поскольку политические общества должны жить вместе на той же самой планете»[800].
Формально прародителем «холодной войны» не без веских на то оснований считают У.Черчилля, связывая это с его печально знаменитой речью 5 марта 1946 г. в американском городе Фултон. Там он в присутствии Трумэна изложил основные постулаты своей программы борьбы против Советского Союза и практически объявил о том, что наступил в истории послевоенного развития период «холодной войны». Прежде всего он призвал к укреплению союза так называемых свободных народов, т.е. к образованию военно-политического и экономического блока во главе с Соединенными Штатами Америки. Он пел дифирамбы в адрес Вашингтона и подчеркивал, что без их руководства мир окажется в смертельной опасности. Но лейтмотив его выступления состоял в ином – он обрушился на Советский Союз и его политику. При этом, правда, сделал несколько лицемерных реверансов в адрес России и Сталина лично. Но это была продуманная дипломатическая уловка.
Суть же своих взглядов он сформулировал следующим образом:
«Лучше предупреждать болезнь, чем лечить ее.
На картину мира, столь недавно озаренную победой союзников, пала тень. Никто не знает, что Советская Россия и ее международная коммунистическая организация намереваются сделать в ближайшем будущем и каковы пределы, если таковые существуют, их экспансионистским и верообратительным тенденциям. Я глубоко восхищаюсь и чту доблестный русский народ и моего товарища военного времени маршала Сталина. В Англии – я не сомневаюсь, что и здесь тоже, – питают глубокое сочувствие и добрую волю ко всем народам России и решимость преодолеть многочисленные разногласия и срывы во имя установления прочной дружбы. Мы понимаем, что России необходимо обеспечить безопасность своих западных границ от возможного возобновления германской агрессии. Мы рады видеть ее на своем законном месте среди ведущих мировых держав. Мы приветствуем ее флаг на морях. И прежде всего мы приветствуем постоянные, частые и крепнущие связи между русским и нашими народами по обе стороны Атлантики. Однако я считаю своим долгом изложить вам некоторые факты – уверен, что вы желаете, чтобы я изложил вам факты такими, какими они мне представляются, о нынешнем положении в Европе. От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. По ту сторону занавеса все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы – Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все эти знаменитые города и население в их районах оказались в пределах того, что я называю советской сферой, все они в той или иной форме подчиняются не только советскому влиянию, но и значительному и все возрастающему контролю Москвы…Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль. Почти все эти страны управляются полицейскими правительствами, и по сей день, за исключением Чехословакии, в них нет подлинной демократии»[801].
Нельзя сказать, что речь Черчилля явилась чем-то неожиданным и была подобна грому с ясного неба. Сталин, да и многие демократически мыслящие люди в мире, чувствовали и понимали, что приближается принципиально новый, причем кардинальный поворот в политике западных держав. Вся логика развития международных отношений в тот период свидетельствовала в пользу такого умозаключения.
Сталин ответил незамедлительно, и ответил резко и решительно, отбросив все покровы дипломатической этики. Я воспроизведу основные положения интервью, данного Сталиным корреспонденту «Правды» в связи с речью Черчилля. Что надо было реагировать немедленно, советскому лидеру было предельно ясно. Он понимал, что развертывается настоящий крестовый поход против Советской России, а также общее наступление против всех тех, кто не желал попадать под американское ярмо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
