Девушка из Кашина - Г. Астафьев

на речку выкупаться, пошла и там, перейдя речку вброд, во всей одежде, по горло в воде, удрала. А документы остались в полиции. Я же спешила скорее к ребятам. Я рассчитывала вечером встретить их возле деревни Индыки. Пришла туда. Жду. Их все нет.　

Вдруг одна женщина сказала, что сейчас в деревню придут немцы. Испугалась за ребят и решила идти им навстречу. Искала, искала их по лесу; через болото, через луга вернулась снова к деревне. Их не было. Я показалась подозрительной, меня снова задержали. А раз документов не было, решили оставить до приезда немцев. Вот тут-то мне стало жутко. Ведь немцы и не разговаривали с людьми без документов. Один приговор — партизан! И на виселицу. Ну, что делать?　

На мое счастье, немцы должны были приехать только утром, часов в шесть.　

Меня уложили спать в доме старосты, и легли в этом доме три мужика — староста и двое полицейских. Я вижу, что мне терять нечего, все равно смерть, и я решила как-нибудь бежать. Вот ночью притворилась, что болит живот, выходила во двор сначала с провожатыми, потом поверили одной. Через двор, через улицу, через рожь летела, как ветер, и усталости не чувствовала. Так и ушла.　

Но, боже мой, с каким настроением я возвращалась! Мне казалось, что в мире нет ничего радостного, что ребята непременно погибнут, что я не смогу выполнить никакого задания, что все-все плохо и черно. Шла быстро, почти без отдыха, и утром 11 июля была уже дома. Наших никого не было. В штабе у Лесникова меня накормили, и я легла отдохнуть, а к вечеру поехала в Задежу, на базу. Там был только Генька. Ноги у меня были совершенно разбиты, я еле-еле двигалась.　

Ночью разбудил меня голос командира. Он поднял меня, расспросил, усадил с собой кушать. Вообще встретил очень тепло и хорошо. И сразу у меня поднялось настроение.　

На другой день поехали назад, в Купуй. И опять потянулась прежняя жизнь. Я ужасно беспокоилась за ребят. И вот однажды утром, часов в пять, пришел Макаша. Как я вскочила, когда узнала об этом! Как обрадовалась! Чуть не задушила его. Потом расплакалась, потом снова безумно радовалась. Он рассказал, что дорогу они минировали, неоднократно встречали немцев, причем в последний раз вступили в перестрелку около деревни Баево и вынуждены были отступить. Тут и потеряли друг друга и шли по отдельности обратно. А еще раньше от своей же гранаты погиб Леша Субботин.　

На другой же день пришли Игорь с Гришей, а еще через день — Борис с Сережей. Как я радовалась! Милые мои ребята! Нет, с этой группой я пошла бы в огонь и в воду. Как они хорошо ведут себя в походе, в бою, дома! И по отношению ко мне. Мои дорогие, настоящие друзья. Каждый день я бываю у них, или сидим где-нибудь разговариваем, и никогда, ни с кем мне не бывает так хорошо, как с ними.　

Письма родным

Купуй. 24 июля　

Дорогой, любимый папочка!　

Через два-три дня уже уходим всей бригадой на новое большое задание, «туда». Пробудем там месяца полтора-два, так что домой я смогу попасть не раньше чем в конце сентября — начале октября. Неужели так до тех пор я ничего и не узнаю о вас? А все-таки, несмотря на то, что жизнь у меня теперь очень полная и интересная, иногда вдруг так станет грустно, так захочется вас увидеть. Тем более, что наш кашинский отряд оказался не в нашей бригаде…　

А наша бригада довольно сильная. Хорошее вооружение, боеприпасов достаточно, люди тоже неплохие. За выполнение прошлого задания получили благодарность. Человек десять представили к награде. И в этом задании не подведем. Я жизнью своей очень довольна. Если бы только иметь хоть что-нибудь от вас!　

Ну, все-таки надежды не теряю. От нас ушли связные в Калинин. Уж что-нибудь они должны же принести! Ну, родной мой, крепко-крепко целую тебя. Пишите мне. Обязательно.　

Твоя Инка.　

28 июля　

Милые, дорогие мои!　

Ну вот, через полчаса уходим. Все-все уже собрано, проверено, приготовлено. Если бы вы видели сейчас меня в «полном боевом»! Перепоясана пулеметными лентами, а за плечом — карабин, вещевой мешок, подсумки с гранатами, в кармане — «Вальтер», индивидуальный пакет. На мне высокий шерстяной свитер с глухим большим воротом и жакетик. Так удобнее всего. Прощаемся со своим Купуем, с любимыми привычными местами. Прощаемся с родной землей. Теперь идем в тыл месяца на два. А потом к вам, домой. Писем больше не ждите, напишут только в том случае, если со мной что случится. Вернее, передадут по радио в штаб фронта, а оттуда сообщат вам.　

Но этого не будет. Я скоро вернусь, цела, жива и здорова.　

Ну, родные, любимые мои. Все.　

Последние выстрелы в лагере, все спешат, суетятся.　

До свидания! Привет всем!　

Целую горячо-горячо.　

Ваша Инка.　

Записи в дневнике

29 июля　

Сегодня уходим. Должны были еще вчера, но помешал дождь. Уходим всей бригадой в немецкий тыл. Месяца на два. Все-все собрано, проверено, приготовлено. Я получила русский карабин, 125 патронов, сшила себе новый вещевой мешок, взамен потерянного. Хо-ро-шо! Только бы жить!

30 июля　

Сегодня!.. Да, сегодня для меня знаменательный день. Помню этот день прошлого года. И вот… Как все изменилось! Пишу я в немецком тылу, километрах в двадцати пяти от Купуя. Вышли вчера в шесть часов вечера. Шли всю ночь. Устала я порядком. Сейчас остановились в прехорошеньком лесочке. Как здесь хорошо! Ходила к ребятам. А мы стоим с рындинским отрядом. Сейчас часа два дня.　

Почти все спят[5].　

Письма родным

2 августа　

Здравствуйте, родные мои!　

Сегодня ушла в первое задание одна из нашей тройки девушек — Дуся. Завтра идем и мы с Зоей. В настоящее, большое, важное и трудное дело. Постараюсь выполнить его так, как нужно. Ой, если бы вы видели, какие у меня теперь документы! Паспорт так изуродован, что просто жуть. Мою легенду я изучила хорошо, все в порядке. Кажется, операция должна пройти с успехом. Как и должно быть, немножко волнуюсь. Ну, ничего. Все в порядке.　

Нового у меня ничего нет.　

Жду не дождусь писем от вас. Вернусь с задания я недели через полторы-две и сразу же, при первой возможности, напишу вам, как все прошло. А вы вспоминайте меня почаще да пишите побольше. Письма шлите без марок.　

Если что-нибудь случится: ну, я заболею