Inside out: моя неидеальная история - Деми Мур

звонила и не расспрашивала о нем. На самом деле никто до этого не приглашал меня на настоящее свидание, с Фредди я познакомилась на музыкальном концерте, а с Эмилио – на съемочной площадке. Отношения, которые у меня были до этого момента, завязывались через флирт и близость, но это не было похоже на обычный подкат – Брюс был не из тех, кто хочет просто переспать.

Он был очень энергичным. Единственное, с чем у него никогда не было проблем, так это с тем, чтобы занять свое место. (Брюс определенно никогда не спрашивал, нормально ли, что я здесь?) Я почувствовала беспокойство за Эмилио, ведь даже несмотря на то, что он пригласил меня в тот вечер как «своего друга», я знала, что он надеется возобновить роман.

Пятнадцать минут спустя я уже ехала по тихоокеанскому побережью к своему новому дому в Малибу, минуя Пойнт-Дьюм. Справа от меня были горы и звезды, слева – залитый лунным светом океан. Все было спокойно. Я думала об Эмилио, думала о Брюсе. А потом, могу поклясться, я услышала свое имя. Нет, это был не мой папа из мира духов, это был длинный лимузин на соседней полосе с Брюсом Уиллисом и его приятелями, высунувшимися из открытого люка, машущими и кричащими: «Эй, Деми!» Это было еще до появления вездесущих черных внедорожников, повсюду возивших знаменитостей. Во время вечеринок Брюс всегда нанимал лимузин, который с шиком отвозил его с друзьями куда-нибудь на ночь. Я не могла поверить, что смотрю в окно на парня, о котором только что думала. Как будто Вселенная говорила мне: «Обрати на него внимание».

Когда наши глаза встретились, Брюс снял свою бейсболку, чтобы поприветствовать меня, – и, я думаю, он забыл, что за каждым ухом спрятал по косяку, они улетели в ночь.

На следующее утро первое, что сделал Брюс, – позвонил мне. И спросил, какие у меня планы на день. Я ответила, что собираюсь в Оранж Каунти[42] повидаться с Джорджем и Дианой. К моему удивлению, он сказал, что хочет поехать со мной, но мне это показалось не очень хорошей идеей. Сестра моего папы Мэри как раз навещала Джорджа с Дианой, и она была человеком с характером.

– Там будет моя немного странная тетя, и дом очень маленький. Ты уверен? – спросила я.

Да, он был уверен.

И я снова под впечатлением. Этот парень готов провести два часа в машине только ради того, чтобы приятно (что довольно сомнительно) провести время с моими странными родственниками. Он был готов выйти из зоны комфорта исключительно ради меня. Честно говоря, я была шокирована.

Его дом находился на побережье и как раз по пути к Оранж Каунти, поэтому я заехала за ним. Его приятели с прошлой ночи еще не разъехались – такие парни обычно собираются гурьбой и бродят по Лос-Анджелесу в поисках девочек, развлечений и вечеринок. Они напоминали героев сериала «Красавцы», только из 1980-х, и в то же время многие показались мне отзывчивыми и веселыми; было время, когда они называли себя «новой крысиной стаей»[43]. В то утро я познакомилась с Джоном Гудманом и Вуди Харрельсоном, который тогда снимался в сериале «Веселая компания», – они оба станут моими хорошими друзьями. Брюс помахал им на прощание, и мы отправились в путь.

Это была яркая поездка – вообще, трудно не чувствовать себя хорошо, когда тебе уделяют столько внимания. Я думаю, что, когда мы впервые встретились, Брюс увидел во мне своего рода ангела-хранителя. Я действительно не знаю почему – возможно, сыграло большую роль то, что я не пила алкоголь и не любила тусить. Он ухватился за мои слова по поводу поездки в округ Ориндж и даже глазом не моргнул, когда встретился с моей чокнутой тетей.

– Мы из Нью-ю-ю-ю-Мексико! – первое, что сказала моя тетя, но Брюс не обратил на это внимания.

Джорджу и Диане он понравился, наверное, потому, что был сделан из того же теста, что и все мужчины в нашей семье: харизматичный, разгульный и с огоньком в глазах. Такими же очаровательными дамскими угодниками с большим чувством юмора были мои отец и дедушка (гораздо большими, чем я понимала в свое время).

На следующий вечер он повел меня в центр города посмотреть пьесу Шекспира, в которой участвовал Джон Гудман, и, если я правильно помню, большая часть «новой крысиной стаи» в тот день была с нами. В общем, с той первой встречи мы с Брюсом редко расставались, а рядом с ним я чувствовала себя настоящей принцессой. Он жил на широкую ногу, и вскоре я последовала его примеру. Брюс появился из ниоткуда, и теперь, когда он стал знаменитым, ему захотелось иметь все самое лучшее, и чем больше, тем лучше. Мы ходили в ресторан, где он заказывал три блюда и съедал по нескольку кусочков каждого – просто потому, что так хотелось. А еще он любил играть в азартные игры. Ему нравилось, что благодаря деньгам он мог решить любую проблему. Много лет спустя, в три часа ночи, когда один из наших младенцев плакал, он наклонился ко мне и прошептал: «Я дам тебе тысячу долларов, если ты поменяешь подгузник».

Брюс работал на Манхэттене в «Кафе Центро» – в то время это был популярный ночной клуб, поэтому у него были связи в самых шикарных ресторанах и клубах. Ему нравилось открывать мир привилегий, который был для меня совершенно новым. Вскоре после нашего знакомства мы полетели на частном самолете, чтобы увидеть выступление его группы[44] на ярмарке, – это был мой первый полет на маленьком самолете. «Девушка может привыкнуть к этому», – подумала я.

Через несколько недель он повез меня в Лондон. Эта поездка была наполнена событиями, и вообще это было мое первое посещение Европы. Из-за отсутствия опыта смены часовых поясов в наш первый вечер, когда мы пошли ужинать, не покидало ощущение, что меня переехал грузовик, и я не понимала, что со мной не так. Отдельно стоит отметить поведение папарацци в Лондоне – это был совершенно другой уровень. Они ждали нашего приземления в аэропорту и, пока мы были в Англии, не оставляли в покое. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Нас постоянно преследовали. Помню, однажды фотограф буквально побежал по улице за Брюсом. Конечно, он мог пойти быстрее, но мне было бы спокойнее вообще остаться в отеле. Я была совершенно не готова к этому жутковатому и давящему чувству. Немного легче, когда знаешь, чего ожидать, а потом… В общем, я была потрясена до глубины души и, честно признаться, почувствовала облегчение, когда