Рудольф Нуреев - Мария Баганова
Рудольф Нуреев читать книгу онлайн
Рудольф Нуреев принадлежал к редкому типу людей, способных изменять мир вокруг. Можно по-разному оценивать его вклад в искусство танца, но нельзя не признать, что без Нуреева не было бы современного балета. Он привнес в классическое искусство живое человеческое чувство. Одним из первых мужчин-танцовщиков он начал использовать приемы женского танца. Его жизнь была соткана из противоречий, а судьба напоминала историю Золушки: мальчик из бедной семьи стал мировой знаменитостью. Он пережил свою славу, отказываясь уйти со сцены, даже когда сил на танец уже не оставалось, прожил короткую, но яркую жизнь, став одной из первых жертв эпидемии СПИДа.
Самая полная и яркая биография танцовщика рассказывает не только о его бурной личной жизни, но и о главном романе его жизни – романе с танцем.
В начале шестидесятых Фонтейн уже перевалило за сорок. Она была мировой знаменитостью и уже подумывала уйти со сцены. Но все медлила, медлила, откладывала…
И вот теперь, услышав о Нурееве, прима выразила желание осторожно познакомиться с «этим русским парнем». Она сразу поняла, что Нуреев станет сенсацией следующих нескольких лет, и перед ней встал выбор: презрев свой далеко уже не юный возраст, рискнуть и вскочить в уходящий поезд, либо, как и планировалось, чинно и благородно уйти на покой.
Марго понимала, что, пригласив к себе в партнеры молодого и бесшабашного танцовщика, она здорово рискует: его молодость и темперамент могут оттенить ее уже немолодой для балерины возраст. «Буду как старая овца рядом с ягненком», – невесело шутила она. Поэтому на своем бенефисе Фонтейн захотела вначале посмотреть на его танец и манеру обращения с партнершей.
Рудольф в то время находился в Копенгагене, у Веры Волковой. Он вспоминал: «В тот вечер, когда я был в доме у Веры Волковой, в соседней комнате вдруг зазвонил телефон. Вера подошла к телефону и сказала, что звонят из Лондона, вызывают меня. Я никого не знал в Англии. Кто же это мог быть?
В трубке раздался тихий, спокойный голос – ничего впечатляющего. «Говорит Марго Фонтейн. Не станцуете ли вы на моем гала-концерте в Лондоне? Концерт состоится в октябре в Друри-Лейн»[52].
Тогда Нуреев еще ни разу не видел Фонтейн танцующей, но имя ее знал хорошо, и поэтому сразу же согласился. Тем более что приглашали его танцевать не где-нибудь, а в Друри-Лейн, который считается старейшим театром Лондона. Он был основан еще в середине XVII века!
Рудольф сам выбрал музыку для своего соло. Это была «Трагическая поэма» Александра Скрябина, произведение сложное и очень русское. Она является средней частью трилогии, причем первая часть называется «Сатанинской поэмой», а третья – «Божественной». Несмотря на название («трагическая») произведение написано в си-бемоль мажоре, и как можно судить, речь в этом музыкальном произведении идет о человеческом мире, о поиске себя, об одиночестве, о борьбе, которая сопровождает всю жизнь человека-творца. Эти мотивы были созвучны и близки Нурееву. «Он метался по сцене, как лев в клетке, разрывающий свои оковы», – вспоминал критик Клив Барнс. В начале танца плечи Нуреева были прикрыты алой накидкой, но затем он сбрасывал ее, к восторгу английской публики. Зрители неистовствовали и требовали повторить вариацию на бис.
«Нуреев метнулся на авансцену и завертелся в каскаде дьявольски стремительных пируэтов. Но неизгладимое впечатление осталось даже не от виртуозности танцовщика, а от его артистического темперамента и драматизма. Никто не смог остаться равнодушным к горящему в его глазах пламени, к той невероятной энергии, которая обещала еще более волнующие впечатления», – вспоминал один из зрителей. Публике импонировало даже его неумение рассчитывать силы, то, что он делал все немного чересчур; это выглядело не как недостаток умения, а как проявление слишком бурного темперамента.
В одной из сцен зрителям показалось, что Нуреев, не рассчитав прыжка, чуть не упал в оркестровую яму. Потом об этом писали газеты. Но на самом деле такова была задумка постановщика – замечательного Фредерика Аштона. Это он попросил Нуреева надеть плащ, уйти в дальний конец студии, а потом побежать очень быстро к авансцене, остановившись на самом краю.
По всей видимости, на Марго Фонтейн выступление Нуреева произвело сильное впечатление, и через некоторое время она захотела попробовать дуэт с ним.
Начались репетиции. И тут он снова показал свой характер! «А Вы на самом деле великая балерина? Что-то не заметил… Докажите!» – подначивал он свою уже немолодую партнершу. Такой наглости Марго снести не могла, и перестав щадить себя, принялась доказывать этому нахалу, на что она способна – и в ответ встретила его восхищенный взгляд. Обдумав все за и против, Марго Фонтейн посчитала эту пробу удачной и продолжила работу. Хотя это было непросто! Ругани и ссор было еще много, не умевший владеть собой Нуреев раздражался и называл их работу «дерьмом», в ответ Марго всегда улыбалась и самым медовым тоном просила уточнить, в каком именно месте она – «дерьмо», чтобы она могла это исправить. Избранная ей тактика гасила эмоции партнера, и работа продолжалась.
Сам же Нуреев был от своей партнерши в восторге: «Практичная и веселая Марго взяла меня под свое крылышко, заставила меня “расслабиться” (она сказала мне, что я первый русский, которого она видела смеющимся). Она позволила мне жить своей жизнью, как мне нравилось. Она меня поняла совершенно»[53].
Лондон
Центром мировой моды и музыкальной культуры в 60–70-е годы XX века был Лондон, не Париж. В те годы он получил прозвище «свингующий», а слово «свинг» означает одновременно как ритмический рисунок, употребляемый в джазе, так и обмен сексуальными партнерами между парами. Недаром лозунг популярного тогда движения хиппи звучал как «занимайтесь любовью, а не войной!».
А войны хватало с избытком! Но несмотря на то что опасность ядерного конфликта была вполне реальной, несмотря на Карибский кризис и кровопролитие во Вьетнаме, то был период оптимизма и гедонизма, культурной и сексуальной революций.
Именно Англия подарила миру «Битлз» и Джимми Хендрикса, актрису Джин Шримптон и худенькую как тростинка манекенщицу Твигги, демонстрировавшую обтягивающие водолазки и мини-юбки от Мэри Куант. Белые гольфы, платья-сарафаны, клетчатые костюмы, мальчишеские стрижки и накладные ресницы – все это приходило на смену устаревшему и такому буржуазному стилю нью-люк, предложенному Кристианом Диором.
Сердцем свингующего Лондона были улицы в Сохо – Кингз-роуд и Карнаби-стрит. Сутки напролет там было оживленно и весело, играла музыка и светились витрины бутиков, где можно было не просто сделать покупку, но и отвлечься от ежедневной рутины.
Молодые люди носили банданы, яркие рубашки с большими острыми воротниками, обтягивающие брюки-клеш и крупные блестящие украшения.
Увы, оптимизм шестидесятых быстро пошел на спад: молодежь того периода потребляла слишком много психотропных веществ, а в прессе регулярно появлялись известия о смерти звезд от передозировки.
Конечно, Лондон ошеломил Нуреева! И хотя его искусство было далеко не массовым, но он тоже стал частью свингующего Лондона. Он полюбил этот город,
