Джонатан Стейнберг - Бисмарк: Биография

Ознакомительный фрагмент

Общество, в котором вращались Мария фон Тадден и ее жених Мориц фон Бланкенбург, привлекло Бисмарка не только из-за того, что он увлекся прекрасной Марией; ему импонировали и консервативно-реакционные взгляды влиятельных юнкерских соседей. Бисмарк сразу же понял, какие выгоды сулят связи с этими людьми, но ему пришлось снова на время принести себя в жертву. Почти весь 1844 год он избегал встреч с Марией, и его душевное состояние вновь омрачилось. 7 февраля 1844 года Бисмарк сетовал сестре: «Писать не о чем… Я чувствую себя совершенно одиноким в этом мире»110. В отчаянии он вернулся на государственную службу в Потсдаме, но продержался там всего лишь несколько недель. В конце мая он сообщил из Нойгарда Карлу Фридриху фон Савиньи о внезапной смерти невестки и необходимости перебраться в поместье брата:

...

«Будь добр, сходи ко мне домой и собери служебные бумаги для Бюлова… Прости меня, если я досаждаю тебе своей просьбой, но ты же сманил меня в Потсдам и должен за это отвечать»111.

В августе 1844 года Бисмарк писал университетскому товарищу Шарлаху:

...

«Последние пять лет я жил один в деревне и с некоторым успехом улучшал свои финансовые дела. Но мне невыносима эта одинокая сельская, юнкерская жизнь, и я стою перед выбором: отдаться государственной службе или отправиться в дальнее путешествие. Пока же я подал прошение на должность в провинциальном правительстве, проработал шесть недель и понял, что и люди, и занятия такие же нудные и неинтересные, как и везде. Сейчас я нахожусь в отпуске и плыву по течению жизни без руля и без ветрил, и мне совершенно безразлично, на какой берег меня выбросит волна»112.

4 октября 1844 года Бисмарк съездил в Циммерхаузен на свадьбу Марии фон Тадден-Триглафф и Морица фон Бланкенбурга. Это была во всех отношениях запоминающаяся поездка. Мориц давно хотел познакомить Отто с «маленьким Гансом» фон Клейст-Ретцовом. 3 сентября 1844 года Ганс Клейст-Ретцов сдал с отличием третий, и последний, экзамен по юриспруденции и появился на свадьбе в приподнятом настроении. Мориц, знакомя Отто и Ганса, предупредил обоих о том, что один из них глуховат, и, разговаривая, они кричали до тех пор, пока новобрачный, сжалившись, не признался в своей дурацкой шутке. Герман фон Петерсдорф, биограф «маленького Ганса», написал потом: «Этот розыгрыш, положивший начало дружбе, сыгравшей в его жизни немаловажную роль, оказался пророческим. Придет день, когда они на самом деле не будут понимать друг друга»113. Свадьба закончилась трагически. Семья заказала фейерверк, он вышел из-под контроля и спалил значительную часть деревни Циммерхаузен114. Плохое предзнаменование.

Ганс фон Клейст-Ретцов действительно стал Бисмарку по-настоящему близким другом после Мотли и Кейзерлинга. Ганс родился в родовом поместье Киков 25 ноября 1814 года. Семья Клейст-Ретцов была самой влиятельной в уезде Бельгард, владея и в 1907 году пятой частью всех поместий в этих местах115. В детстве он хотел стать миссионером, и гонения королевскими властями старых лютеран лишь укрепили его в этом желании. В отличие от померанских друзей Бисмарка Ганс оставался правоверным ортодоксальным лютеранином116. В четырнадцать лет он поступил в земскую школу «Пфорта», самую престижную классическую гимназию Пруссии, которая, подобно школе «Ругби» доктора Томаса Арнольда, управлялась двенадцатью студенческими Inspektoren– инспекторами. Только в школе «Ругби» их называли Praeposters, старшими учениками, следящими за порядком. Там у него был друг Эрнст Ранке, младший брат выдающегося историка Леопольда фон Ранке. Гансу всегда претила профессия военного человека. По свидетельству биографа Петерсдорфа, его ужасала перспектива «бездушного существования на плацу», и он всячески уклонялся от службы, принесшей отцу «столько горьких слез»117. Неудивительно: в Семилетней войне Фридриха Великого в 1756–1763 годах участвовали 116 представителей рода фон Клейст, тридцать из них погибли в бою или от ран и болезней118. В мае 1835 года Ганса приняли в Берлинский университет, где он проучился три семестра, живя с Эрнстом Ранке119, который впоследствии вспоминал, что его однокашник каждое утро, едва проснувшись, читал Новый Завет на греческом языке. В декабре 1836 года Клейст поступил в Гёттинген и там, поднимаясь каждое утро в четыре часа, штудировал Библию (позднее он безуспешно пытался пристрастить к Библии и Бисмарка). До встречи с Бисмарком Ганс уже три года прослужил референдарием в высшем гражданском суде во Франкфурте-на-Одере под началом Эрнста Людвига фон Герлаха, которым он восхищался, но не боготворил. В 1845 году его избрали ландратом, главой сельского района, округи размерами двадцать квадратных миль и с населением 31 тысяча человек, центром которой была единственная большая деревня Бельгард, где насчитывалось 3327 жителей120. Неженатый Ганс тоже осваивал образ жизни сельского сквайра.

В апреле 1845 года Бисмарк плакался в письме сестре Мальвине, к тому времени вышедшей замуж за Оскара фон Арнима-Крёхельндорфа:

...

«К сожалению, я могу поделиться с тобой лишь крестьянскими жалобами: мучают ночные заморозки, больные коровы, плохие дороги и семена рапса, дохнут ягнята, голодают овцы, не хватает соломы, кормов, денег, картофеля и навоза… Я должен, черт возьми, жениться. Это стало для меня абсолютно ясно. Я чувствую себя одиноким и покинутым. А сырая весенняя погода навевает на меня тоску, грусть и жажду любви»121.

Бисмарк после замужества Марии снова начал ездить в Циммерхаузен, что, судя по всему, доставляло радость и ей. В мае 1845 года она писала подруге Элизабет фон Миттельштедт:

...

«Отто стал близок мне, как никогда прежде. Мы протянули друг другу руки, и я думаю, что это не случайный порыв. Ты не понимаешь, как много я вижу за его холодной элегантностью. Тебе может показаться смешным, что я потянулась к этой дружбе, но она занимает меня последние дни так сильно, что я не в силах больше молчать. Возможно, так выражается ощущение личной свободы, и потому столь притягательна дружба с померанским сфинксом, этим олицетворением дикой природы и заносчивости»122.

В июле 1845 года Мария фон Тадден сообщала Иоганне фон Путткамер о коллективном чтении «Ромео и Джульетты» с участием Бисмарка: