Настоящий хит. О счастье по расписанию, любви к искусству и о том, как начать жизнь с нуля - Александр Райн

договорить, как эти двое возникли из камышей. Их лица украшали хитрые, довольные ухмылки. У каждого за спиной имелась поклажа, а еще дядя Сережа держал в руке огромный пакет, в котором что-то многообещающе позвякивало.

– Можно мы с тобой?

Егор смотрел на непрошеных гостей, сожалея о том, что рассказал в деталях о своем маршруте.

– Добро пожаловать, – натянул он вялую улыбку на свои отвисшие от разочарования щеки, и показал на плот.

Не успели мужчины погрузить вещи, как на берегу появился большой черный джип. Хлопнув дверью, из него вывалилась плотная фигура в камуфляжном костюме-тройке и с упитанным портфельчиком в руках. Костюм скрывал в себе пропитанное смесью кремов от комаров, загара и болей в суставах тело директора Егора.

– Смирнов, здравствуй! Ты так вдохновил меня идеей с этим своим плотом, одиночеством и тишиной, что я сам решил взять отпуск! Коллеги твою геолокацию мне еле сдали, чуть не уволил пару человек. Мне плот некогда строить, а ты, смотрю, парень рукастый, приличную посудину сделал. Возьмешь с собой в рамках производственной необходимости?

Последняя фраза прозвучала как утверждение. Директор похлопал рукой по портфельчику и продолжил:

– К тому же у плота тоже должен быть свой директор. Я и работу с собой взял на случай, если заскучаем. Как раз обмозгуем новый формат договоров с отсроченными платежами для наших клиентов. О, а ты, смотрю, и не один вовсе, как мне рассказывал, – подозрительно покосился он на мужчин. – Евгений Павлович, начальник Егора! – протянул он промасленную кремами руку.

– Антон Ильич, папа этого социофоба, – улыбнулся отец, а затем представил остальной коллектив.

Не успели незваные гости перезнакомиться, как к берегу с ревом подскочило нечто, напоминающее металлический курятник на колесах, с треснутой эмблемой «Вольво» на абстрактном бампере. Внутри транспортного средства тряслись и ругались четыре тела, которые вырывались на свободу, кукарекая о большой непобедимой дружбе и жизненно необходимых каждому человеку тишине и уединению.

– Брат, мы пытались уйти без жен, но они настояли, чтобы мы взяли их тоже постигать внутренний дзен.

– Я должен был постигать дзен! Я! В одиночестве!

– Кто же это постигает дзен в одиночестве? Мы и радио прихватили! – радостно кричал Вовка, доставая жену с заднего сидения.

Вскоре на берег подошли еще двое, кому Егор на днях с восторгом рассказывал о том, как это хорошо, когда отпуск можно провести в одиночестве и тишине. На его большой плот уместилось десять человек. Они уже начали пить за уединение и ругать непроработанное в мелочах судно, когда Егор принялся отталкивать его от берега большим бревном.

Течение быстро подхватило плот и понесло в сторону соседней области.

– Подождите! Егорку забыли! Давайте к берегу! У кого весла?! – слышались вдали голоса.

Егор стоял у воды, держа в руках весла, улыбался и смотрел на удаляющийся источник шума. Сегодня был первый день долгожданного отпуска.

Фотопортрет

Жора только что купил в кредит классную камеру, о которой мечтал с тех самых пор, как отучился в колледже. Почти пять лет он занимался чем угодно, но только не высоким искусством, о котором грезил с выпускного, и теперь у него появился шанс. Первым делом Жора уволился из газовой котельной, где все равно толком не работал, а целыми днями только и делал, что продолжал изучать любимую тему.

В планах были личные выставки, обложки популярных журналов, съемки президентских выступлений, работа в «Плейбое». В свободное от творчества время Жора собирался фотографировать для души автотехнику, природу, родные урбанистические пейзажи, а также делать автопортреты в неограниченном количестве.

У парня теперь было все для искусства: хорошая камера, море энтузиазма, запас теории, а еще – отсутствие постоянной занятости и конкуренция. Она-то Жоре все и портила.

Как только он начал изучать рынок, оказалось, что фотографов, как и музыкантов, поэтов, писателей, сценаристов и прочих высококультурных лодырей (по мнению Жориных родителей) – бесчисленное множество. Теперь каждый владелец айфона или дешевой зеркалки считал себя настоящим профессионалом и заваливал интернет своим творчеством. Среди этой массы было легко затеряться.

Жора завел себе странички во всех известных социальных сетях, наклепал десяток объявлений, оплатил рекламу и принялся ждать. Первая заявка поступила уже через час. Позвонила мама и попросила сфотографировать холодильник, который требовалось продать.

– Мам, ну какой еще холодильник? У меня профессиональная оптика!

– Вот и отлично. С профессиональным фото быстрее продадим!

– Да на такие фотоаппараты императоров фотографируют! – поражался маминой невежественности творец.

– Ваше императорское величество кормилось из этого холодильника двадцать пять лет. Будьте любезны с уважением отнестись к клиенту. К тому же я не забесплатно прошу – тарелка щей уже ждет.

Так прошло три недели. Жора фотографировал все, что не имело никакой культурной ценности: бабушкиного кота, мамины цветы на балконе, папину зимнюю резину. Был еще заказ на свадьбу друга, но Жора из принципа отказался работать на каких-то позорных шашлыках.

Работать за еду было невыгодно. Близился первый взнос по кредиту, который пирогами и свекольником было никак не оплатить, хоть Жора и пытался. Не желая расставаться с мечтой, он продолжал поиски и, потерпев массу неудач, наконец смог найти что-то стоящее. Жора устроился в фотоателье. На первый взгляд работа была однотипная и унылая: фото на документы, чашки, футболки. В довесок к фотографии Жора был обязан в совершенстве освоить принтер/сканер/копир, но это нисколько не смущало того, кто во что бы то ни стало решил покорить мир большого искусства.

– Добрый день, – печально поздоровалась первая клиентка, когда Жора налаживал свой фотоаппарат на штативе. – Мне фото на паспорт.

– Вы хотели сказать: портрет на паспорт? – продолжая заниматься настройкой, спросил Жора. – Цветной, черно-белый?

Женщина театрально вздохнула и собрала волосы в хвост:

– Мне сорок пять, краски жизни и так блекнут, не вижу разницы…

– Что значит – не видите разницы? – возмутился Жора, закончив подготовку оборудования.

– Я никогда не получалась на паспорт. А в цвете все изъяны только усиливаются.

– А теперь получитесь! – Жора стрельнул в женщину пылающим страстью взглядом, и та, попятившись, чуть не уронила стеллаж с кружками.

– Может, я лучше в другое место схожу, – клиентка развернулась на пятках, собираясь сбежать, но Жора уже стоял к ней лицом, перегородив выход, и смотрел на нее жадными до искусства глазами.

– Прекрасно, – дыхнул он горячим воздухом в лицо женщины. – Мудрый, но при этом все еще юный взгляд, симметричные идеальные брови, аккуратный нос и слегка покусанные губы придают небольшую дерзость образу, – затараторил он томно, а затем резко и громко скомандовал: – Садитесь!

Ошеломленная лавиной комплиментов и экспрессией фотографа, женщина молча повиновалась. Она застыла на