Семь пророков. Мировая катастрофа и грядущее возрождение - Александр Кириллович Дианин-Хавард

умолк, то некоторое время ждет, что пленник его ему ответит. Ему тяжело его молчание. Он видел, как узник все время слушал его проникновенно и тихо, смотря ему прямо в глаза и, видимо, не желая ничего возражать. Старику хотелось бы, чтобы тот сказал ему что-нибудь, хотя бы и горькое, страшное. Но он вдруг молча приближается к старику и тихо целует его в его бескровные девяностолетние уста. Вот и весь ответ. Старик вздрагивает.

Поцелуй горит на его сердце…»

Великий Инквизитор – лицо трагическое. Он отдал свою жизнь на служение Христу – и вдруг на закате дней потерял веру. Он обвиняет Христа в том, что тот переоценил способности человека, а значит – сделал его несчастным. Он выступает против Христа во имя Христова завета любви к ближним. Он сатанически нарушает заповедь любви к Богу и при этом фанатично требует соблюдения заповеди любви к ближнему. Для него любить ближнего – значит упразднить его достоинство, совесть, свободу и ответственность, упразднить человечность, ибо она – бремя, для человека невыносимое.

Великого Инквизитора возмущает аристократизм религии Христа: «Тебе дороги лишь десятки тысяч великих и сильных, а остальные миллионы, многочисленные, как песок морской, слабых, но любящих Тебя, должны лишь послужить материалом для великих и сильных? Нет, нам дороги и слабые».

Однако, потеряв веру в Бога, он утрачивает и веру в человека. Он ничего от него не требует и оправдывает все его грехи. Чтобы осчастливить человечество (он филантроп), он отнимает у него все человеческое: духовность. Он любит людей, как любят домашних животных. Легенда Великого Инквизитора – жестокая критика атеистического гуманизма: если не веришь в Бога и в бессмертие души, единственный способ любить человечество – превратить его в стадо, единственный способ любить мир – превратить его в откормочную ферму.

Если «Бесы», которым все позволено, – прототипы ницшеанского сверхчеловека, не имеющего другой цели, как удовлетворить свою жажду власти, «Великий Инквизитор» – человек с «добрыми намерениями». Зло «Бесов» цинично; зло «Великого Инквизитора» лицемерно: ради любви он отменяет любовь, ради блага человечества он развращает человечество. Зло «Великого Инквизитора» является в обличье добра и прельщает. «Великий Инквизитор» – антихрист, двойник Христа, стремящийся «исправить» Его дело.

«Легенда» завершает дело всей жизни Достоевского: его борьбу за человека. Он открывает в ней неотделимость веры в человека от веры в Бога. Он решительно утверждает свободу, как образ Божий в человеке.

«Историческая миссия Достоевского, – пишет Бердяев, – в признании краха безбожного гуманизма и в изобличении его религиозной лжи. Все его романы посвящены борьбе с соблазнами безбожного человеколюбия. Любовь к людям может быть только во Христе, и человеческое братство возможно лишь на христианской основе»[93].

Как замечает Алеша, в Легенде финал свидетельствует о торжестве Христа, а не Великого Инквизитора. «Поцелуй горит на его сердце…»

Жить по Достоевскому

Жить по Достоевскому – значит раскрывать в своих падениях милосердный, человечный и светлый лик Христа, раскрывать свое достоинство, очищаться страданием и покаянием.

Жить по Достоевскому – значит испытывать непомерную страсть к человеку, его достоинству, его свободе, его бессмертной душе и сохранять это достоинство в попирающем его мире.

Жить по Достоевскому – значит утверждать свободу, как образ Божий в человеке. Не разменивать свободу на безопасность и материально комфортабельную жизнь, не соглашаться на стадное существование.

Жить по Достоевскому – значит узнавать дух Великого Инквизитора в тех, кто ради любви к человеку и его слабости оправдывает любой грех и таким образом делает бесполезными прощение и милосердие Божие.

4

Всеединая жизнь Владимира Соловьева

(1853–1900)

ВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ родился в Москве 28 января 1853 года в семье выдающегося русского историка Сергея Михайловича Соловьева. Мать Владимира, Поликсена Владимировна, принадлежала дворянскому роду Романовых, имевшему польские и казацкие корни. Среди предков Романовых был известный русский и украинский философ Григорий Саввич Сковорода, которого нередко называют первым философом Российской империи.

У Поликсены Владимировны и Сергея Михайловича было 12 детей, из которых четверо умерли в раннем возрасте. Владимир был четвертым ребенком в семье.

Дед Владимира, Михаил Васильевич Соловьев, был священником. В год своей смерти, когда Владимиру было 8 лет, он привел его в алтарь, поставил на колени перед престолом и благословил на служение Богу. Позже Соловьев посвятил ему свой трактат по нравственной философии «Оправдание добра».

Владимир унаследовал благочестие деда, чуткость матери, мудрость и мужество отца.

В 13 лет Соловьев разочаровался в религии. «Самостоятельное умственное развитие началось у меня, – пишет он, – с появления религиозного скептицизма на тринадцатом году жизни. Ход моих мыслей в этом направлении был совершенно последователен, и в четыре года я пережил один за другим все фазисы отрицательного движения европейской мысли за последние четыре века. От сомнения в необходимости религиозности внешней, от иконоборства, я перешел к рационализму, к неверию в чудо и в божественность Христа, стал деистом, потом пантеистом, потом атеистом и материалистом. На каждой из этих ступеней я останавливался с увлечением и фанатизмом»[94].

Соловьев окончил гимназический курс с золотой медалью и поступил в Московский университет. Следуя желанию своего отца-историка, он поступил на историко-филологический факультет, однако в первый же год перевелся на естественное отделение физико-математического факультета.

«Я поступил в Университет, – пишет он, – с вполне определенным, отрицательным отношением к религии и с потребностью нового положительного содержания для ума. В естественных науках, которым я думал себя посвятить, меня интересовали не специальные подробности, а общие результаты, философская сторона естествознания»[95].

В первые университетские годы Соловьев увлекался идеями Шопенгауэра. Он принимал немецкого философа полностью: его безграничный пессимизм, туманные надежды на преодоление страданий через Нирвану. Аскетизм Шопенгауэра стал для Соловьева пропедевтикой евангельского аскетизма.

Проучившись три года на отделении естествознания, Соловьев оставил физико-математический факультет и вернулся вольным слушателем на историко-филологический факультет. В то время он начал увлекаться спиритизмом.

В 19 лет он бросил спиритизм, признав христианство безусловной истиной, и переселился в Сергиев Посад, где целый год слушал лекции в Духовной академии.

В одиночестве, среди греческих Отцов Церкви и немецких философов, разгорелась его любовь к двоюродной сестре Кате. Но брак не состоялся – Катя искала комфортной жизни, а Владимир призывал ее к самовоспитанию и аскезе…

Читая письма 19-летнего Соловьева к двоюродной сестре, мы обнаруживаем, что уже тогда он глубоко осознавал свою жизненную миссию: создать философскую систему, которая позволила бы современникам понять суть христианской религии, и дать богословию философскую базу, доступную новому человеку.

Соловьев не стремился к монашеству. Он писал: «Монашество некогда имело свое высокое назначение, но теперь пришло время не бегать от мира, а идти