Сергей Голубов - Полководцы гражданской войны

Царская Россия оставила нам в наследство отсталую, слабую промышленность, в том числе и военную. Для того чтобы оградить молодую Советскую страну от агрессивных вожделений империалистических держав, чтобы советские люди могли свободно строить новое социалистическое общество, нужна была сильная Красная Армия, сильная военная индустрия. И партия поставила задачу — в кратчайшие сроки такую индустрию создать.

К руководству этим важным делом были привлечены и крупные военные специалисты. Вот почему я не удивился, когда меня однажды срочно вызвали к А. И. Егорову как к члену Коллегии военной промышленности Высшего Совета Народного Хозяйства. Александр Ильич, как всегда, приветливо, долго и подробно расспрашивал о моей поездке, в Тулу, на некоторые тамошние предприятия. В частности, я рассказал Егорову о больших неполадках, которые имели место в специальном я гражданском строительстве города. Поражали непомерно раздутые штаты во всяких строительных конторах и управлениях и — что в это время было особенно важно — совершенно, неправильное, преступное использование квалифицированных специалистов. Например, на строительстве четырех небольших трехэтажных домов топталось 96 архитекторов, инженеров, техников, хозяйственников, что не помешало, между прочим, грубейшему нарушению строительных правил. А между тем на строительстве объектов оборонного значения до зарезу не хватало инженеров, техников, прорабов.

Пожалуй, никогда раньше, даже на фронте, мне не пришлось видеть Александра Ильича таким разгневанным.

— Да, Иван Михайлович, — сказал он в конце концов. — Это тебе не то, что шашки вон, в атаку, марш! Там враг виден сразу, здесь его нужно еще распознать. Время сложное. Некоторые специалисты не верят в революцию, стали на путь торможения и даже вредительства. Другие заняли выжидательную позицию: не вредят, но и не помогают. Чтобы сломить сопротивление старых специалистов, привлечь их к строительству социализма, нам нужно бороться. Учеба и работа, работа и учеба — вот путь, который приведет нас к победе и на этом фронте.

Из кабинета Егорова я вышел словно заряженный энергией. Что же касается тульских строительных организаций, то порядок там вскоре был наведен и, как я понял, не без вмешательства Александра Ильича.

И впоследствии, даже при коротких встречах, он никогда не упускал возможности порасспросить, как обстоят дела в промышленности, что нового в технике и т. д. И это не случайно: один из создателей советской кавалерии, А. И. Егоров стал одним из инициаторов реорганизации Красной Армии на новой технической основе. Ему, в частности, принадлежат большие заслуги в деле создания мощных бронетанковых войск.

Хочется отметить еще одну черту Александра Ильича, которая не могла не запечатлеться в памяти всех, кто знал его лично: необычайное человеческое обаяние, какое-то особое добродушие, сплавленное со стальной, волей. Многие ветераны Советской Армии по сей день помнят покоряющую егоровскую улыбку, его мягкий народный юмор. Обладая великолепным баритоном, Александр Ильич замечательно пел. Иногда в кругу друзей он вместе со своей женой, профессиональной актрисой и пианисткой, устраивал настоящие концерты.

Поразительно скромный, А. И. Егоров не терпел возвеличивания своей личности.

Ни одному тогдашнему корреспонденту ни разу не удалось добиться от Александра Ильича рассказа о себе. Даже в своих двух книгах «Разгром Деникина» и «Львов — Варшава», описывая боевые действия подчиненных ему войск, А. И. Егоров сумел ни одним словом не обмолвиться о своей роли в крупнейших сражениях гражданской войны.

Последний раз я видел Александра Ильича в кабинете Наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе после осмотра нового советского автомобиля. Вспоминаю его слова:

— Вот американцы смеются над нашими машинами. Что ж, это их право — они идут пока впереди нас. А все же мы их догоним и перегоним. Я верю, что это сбудется, и ждать придется не так долго…

Таков был Александр Ильич Егоров — талантливый советский военачальник, мужественный солдат, простой и скромный товарищ, один из выдающихся строителей и полководцев победоносной армии Страны Советов.

К. Паустовский

ВАСИЛИЙ БЛЮХЕР

До сих пор мы еще плохо знаем, как создаются народные легенды. Они возникают на степных шляхах, в лесах, у догорающих ночью костров. Их рассказывают бывшие бойцы, сельские школьники, пастухи. Их поют дрожащими голосами лирники, ашуги и акыны.

Легенды рождаются как ветер. Они шумят над страной и передаются из уст в уста. Они разносят славу побед и гордость народа своими сынами и дочерьми. Народ награждает лучших людей прекрасными легендами, точно так же как правительство награждает их званием Героя.

Легенда — это всенародное признание, проявление любви и благодарности.

Имя Блюхера окружено славой освободителя. Ни один из завоевателей — полководцев прошлого — не мог сказать, как Блюхер:

— Волочаевская эпопея показала всему миру, как умеют драться люди, желающие быть свободными.

Слава Блюхера — это отблеск славы величайшей в мире революции. Блюхер был рожден и воспитан ею. Он ее сын, ее солдат и один из ее полководцев. Он обладал качествами, свойственными гражданину социалистической страны и полководцу рабочей армии. Он был спокоен и скромен, смел и находчив, упорен и тверд.

Василий Константинович Блюхер — волжанин. Родился в 1889 году. Всего полтора года он учился в сельской школе, потом его отвезли в Петербург и отдали «мальчиком» в магазин.

Жизнь этих «мальчиков при магазине» была невыносимой. Их били за каждую пустяковую провинность или просто так, без нужды, чтобы «выбить дурь». У приказчиков существовала традиция непрерывно глумиться над ними. Их заставляли работать почти круглые сутки: мести и мыть полы, перетаскивать тяжелые товары, разносить по городу покупки, прислуживать хозяину и его подручным. Их воспитывали по-купечески: «не обманешь — не продашь», «не пойман — не вор». Обстановка мелких краж и злобы окружала этих худых, без кровинки в лице, маленьких рабов.

У Блюхера не было детства. В петербургской лавке, на побегушках, он сразу же, без всяких подготовок узнал и возненавидел тогдашнюю жизнь, отталкивающее лицо старого строя.

Из магазина Блюхер еще подростком ушел на завод. Он работал на франко-русском заводе Берга. Все свободное время он читал запоем, без разбора.

У Блюхера, как и у Горького, единственной школой, единственным его университетом в молодости были книги и люди.