Анна Франк - Рассказы из убежища

Так продолжалось целую неделю, пока не настала та ночь, которую я помню так, словно это случилось вчера.

В половине девятого, как раз когда стрельба немного утихла и я, не раздеваясь, прилегла на диван, чтобы хоть немного вздремнуть, нас вдруг до смерти перепугали два сильных удара. Словно от укола иголкой, мы все вскочили и бросились к двери.

Даже мать, всегда такая спокойная, побледнела. Удары повторялись почти с одинаковыми промежутками, и вдруг — грохот, дребезжание, крики, и я стремглав бросилась прочь. С рюкзаком на спине, полностью одетая, я бежала по улице — прочь, прочь отсюда, прочь от этой ужасной, горящей массы.

Куда ни глянь, со всех сторон бежали с криками люди, горящие дома ярко освещали улицу, и все вокруг выглядело пугающе раскаленным и красным.

Я не думала ни о родителях, ни о братьях и сестрах, а только о себе, о том, что нужно бежать прочь, прочь отсюда. Я не чувствовала усталости. Охваченная страхом, я не заметила, как потеряла рюкзак, и продолжала бежать.

Невозможно сказать, сколько времени я бежала, видя перед глазами одну и ту же картину: полыхающие дома, искаженные от ужаса лица — и страх, страх повсюду. Но вдруг мне показалось, что вокруг поутихло; я огляделась, словно очнувшись от сна, и никого и ничего не увидела. Ни пожаров, ни бомб, ни людей.

Я остановилась и внимательней посмотрела по сторонам; я очутилась среди травы, над головой мерцали звезды и сияла луна, ночь стояла ясная, было свежо, но не холодно. Не слышно ни звука; смертельно уставшая, я села на землю, расстелила одеяло, которое все еще держала в руках, и положила на него голову.

Я смотрела на небо и поняла вдруг, что больше не чувствую страха. Напротив, я совсем успокоилась. Самое невероятное заключалось в том, что я вовсе не думала о своей семье и не испытывала никакого желания увидеть ее. Мне хотелось лишь покоя, и вскоре я заснула среди травы, под открытым небом.

Когда я проснулась, солнце уже взошло. Увидев в свете дня знакомые дома городской окраины, я тотчас же поняла, где нахожусь.

Я протерла глаза и еще раз огляделась. Поблизости никого не было видно, только одуванчики и листья клевера средь травы окружали меня. Я еще немного полежала на своем одеяле, раздумывая о том, что мне следует делать, но мои мысли снова и снова возвращались к удивительному чувству, охватившему меня ночью, когда я одна сидела в траве и не испытывала никакого страха.

Потом я все же разыскала родителей, и мы все вместе перебрались в другой город. Теперь, когда война давно уже кончилась, я знаю, почему под этим необъятным небом мой страх исчез сам собою.

Оказавшись одной среди природы, я поняла, почти бессознательно, что страх ничем не может помочь, что он бесполезен и что каждому, кто ощущает такой страх, как я испытала тогда, самое лучше — посмотреть на Природу и осознать, что Бог гораздо ближе к нам, чем думает большинство людей.

С тех пор, хотя вокруг меня еще не раз падали бомбы, я никогда больше не испытывала настоящего страха.

Дай!

Воскресенье, 26 марта 1944 г.

Кто из людей, обитающих в теплых и уютных квартирах, имеет представление о жизни, которую приходится вести нищим?

Кто из всех этих «милых» и «добрых» людей когда-либо спрашивал себя, какова жизнь столь многих детей и взрослых вокруг? Ну хорошо, каждый подает иной раз грош нищему, но обычно он грубо сует монету ему в руку и захлопывает дверь. К тому же в большинстве случаев доброму жертвователю противно дотрагиваться до руки нищего! Что, разве не так? А еще удивляются, что нищие наглые! Да разве каждый не стал бы таким, если бы с ним обращались скорее как с собакой, чем как с человеком?

Плохо, очень плохо, что в такой стране, как Нидерланды, которая претендует на то, что в ней действуют хорошие социальные законы и живут безупречные граждане, люди позволяют себе так относиться друг к другу. Для большинства состоятельных граждан нищий — кто-то ничтожный, кто-то противный и неухоженный, наглый и невоспитанный. Но кто из нас хоть раз задался вопросом, как эти люди стали такими?

Сравните-ка своих собственных детей с детьми нищих! В чем разница между ними? Ваши дети хорошенькие и опрятные, их — неухоженные и безобразные. И всё? Да, именно, в этом вся разница, но ведь если нищего ребенка одеть в хорошее платье и обучить хорошим манерам, то никакой разницы вовсе бы не было!

Все люди рождаются одинаковыми, все они беспомощны и непорочны. Все люди дышат одним и тем же воздухом, многие веруют в одного и того же Бога. И все же, и все же различие для многих так неописуемо велико. Оно велико, потому что столь многие люди не пытались себе уяснить, в чем именно заключается различие между ними; сделай они это, то очень скоро поняли бы, что никакого различия здесь вовсе и нет!

Все люди рождаются одинаково, все люди умрут и ничего не сохранят от своей земной славы. Все их богатство, вся их власть и все их величие — лишь на столь немногие годы. Почему же нужно с таким упорством держаться за преходящее? Почему те, кто имеют столько всего для собственных нужд, не могут поделиться излишками с ближними? Почему эти короткие годы жизни здесь, на земле, людям должно быть так плохо?

И самое главное — ведь можно хотя бы то, что даешь, не швырять человеку в лицо! Каждый имеет право на дружеское обращение. Почему к богатой даме нужно обращаться более любезно, чем к бедной? Разве кто-нибудь докопался до различия между ними?

Не в богатстве и власти заключается величие людей, но в их доброте и характере. Все люди — всего только люди, все они ошибаются, у всех свои слабости, но и все они при рождении наделены доброжелательностью. О если бы только они стали взращивать эту черту, вместо того чтобы ее выкорчевывать, и к беднякам относиться тоже по-человечески! Ведь людям нужны не только золото или имущество, и не каждый может одарить ими.

Все начинается с малого, и здесь тоже можно начинать с малого. Уступи, например, место в трамвае не только богатой даме с ребенком, не обойди своим вниманием и бедную мать. Скажи: «Простите!» — если случайно наступишь на ногу бедной женщине, точно так же, как если бы перед тобой оказалась богатая дама.

Это требует так мало усилий, но значит так много! А маленькие побирушки, которых и без того уже обделила судьба, — почему не проявить к ним немного участия?

Каждый знает, что хорошему примеру хочется подражать; подавай же хороший пример — глядишь, и другие тебе последуют. Все больше людей станут любезнее и щедрее, и в конце концов никто уже не будет смотреть сверху вниз на бедняков.