Вадим Евсеев - Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера

Ознакомительный фрагмент

Как человек Геворгизов был очень хороший и всем нам после школы пытался помочь с трудоустройством. А как тренер… Он в возрасте был, под 70, болел, давление скакало. Тяжело ему приходилось. До сих пор осадок, что он умер уже довольно давно – а я даже не знаю, где он похоронен. По-человечески он очень много тепла в нас вложил.

Вадик – цельный человек. Никто его не подстегивал – ни родители, ни тренеры, – он сам себя сделал. Родные не накачивали его, чтобы футболистом стал, – главное, чтобы хорошим человеком. Но он сам был настроен на игру: если мы могли нахулиганить где-то, улица тянула, то его – нет. Для него существовал только футбол.

Разве что в автоматы поиграть любил – в морской бой. Как-то захожу в сувенирный магазин на Новомытищинском и вижу его. «Ты чего делаешь, тренировка же скоро!» – «Да успею!» И успел, никогда не опаздывал.

Обиделся на тренера в динамовской школе – и в «Локомотив» ушел. Хотя мы были пятым колесом в телеге московского футбола. Вместо душа гидрант стоял, его откручиваешь – струя холодной воды бьет. В туалете двери не было. Ты по-большому хочешь сходить, взгромоздился – и все смотрят. Маленькие сразу травить начинают, смеяться. Ужас!

А поля на Лосиноостровской какие были? Мы называли это – барханы. Кочка на кочке, трава на них нарастет – вот и весь газон. Лучше уж на «гарюхе» играть, чем на таком натуральном. А мячи? Мы их называли – НЛО. Овальные. Чуть ударишь – «грыжа» вылезает. Где такие брали – бог его знает.

Никаких заруб с тренером у него в «Локомотиве» не происходило. Чтобы огрызнулся, что-то сказал – ни-ни. В детстве он очень положительный парень был, и история с Труниным в «Динамо» – это исключение. А пихать ему не за что было – он на голову сильнее нас всех играл. Это мне пихать могли – игрок я был плохой, таких, как я, по рублю за ведро в базарный день. А его тренер очень любил.

При этом Вадика не вызывали ни в одну юношескую сборную России или СССР, ни даже в сборную Москвы. Анатолий Королев брал туда своих «спартачей», динамовцев, армейцев. А у нас – только последнего защитника. Вадика же – нет, хотя он и от природы был силен, и ног никогда не убирал, и технически неплохо оснащен, и голова варила.

Хотя, конечно, такого суперталанта, как у Егора Титова, у Вадика не было. Меня перед выпускными годами персонально против него ставили – но куда там! Без шансов, настолько он выделялся. Как и Андрей Шевченко, который нам в финальном турнире чемпионата СССР пару положил. Вот это – таланты.

А Вадик был просто восприимчив, быстро соображал, весь опыт через себя пропускал и делал правильные выводы. В том числе по жизни.

У всех у нас знакомые были, кто в криминал пошел. Мы всё это видели. Мы в футбол играли, ни черта не зарабатывали, – а они уже на «БМВ» ездили, в одежде дорогой ходили, с девушками шикарными. Чуть-чуть тоже всего этого хотелось. Смотришь, думаешь – ты же его в детстве гонял, а сейчас… Чем он лучше тебя? Такие мысли закрадывались, и хорошо, что хватило внутреннего стержня туда не пойти. Росли с кем-то вместе, а потом, как у Высоцкого, их «ветрами сволокло прямиком в остроги»…

Есть детские тренеры, которые внимательно следят за тем, как ребята учатся, делают все, чтобы они в институты поступили. Потому что понимают: не все двадцать человек будут играть, а вот людьми они должны стать развитыми. Пример таких специалистов – братья Горбачевы, которые тренировали в «Локомотиве» 1974-й и 1975-й годы. Оттуда вышли Олег Пашинин и Вова Маминов.

У Горбачевых в футбол, включая первую лигу, заиграло четверо-пятеро человек – не сумасшедший, но нормальный показатель. Зато в институты из сорока человек поступило тридцать! Это о многом говорит. Проверяли дневники, если все было плохо – общались с родителями и наказывали какими-то футбольными вещами, что для маленького футболиста болезненнее всего. Пашинин, кстати, на пятерки учился, Маминов – тоже хорошо. Я Пашинина хорошо знал, поскольку Олег тоже из Мытищ.

Трунин в «Динамо» тоже уделял внимание учебе, и поначалу учился я хорошо. Но потом, с усложнением предметов, труднее стало. И Геворгизов, при всем моем к нему уважении, сильно на учебу не давил. Он был уже пожилой, за всем следить ему было сложновато. Футболистам, как я уже сказал, дали полный карт-бланш.

Вот с этим-то карт-бланшем я, почувствовав вольницу, начал параллельно в футзал поигрывать. Там денежку, пусть и небольшую, можно было заработать, а чем старше ты становился, тем больше росла потребность хоть что-то, но в кармане иметь. Я и в «Локомотиве», и в футзале ухитрялся и тренироваться, и играть. Может, оно и к лучшему: если бы был только в одном месте, после тренировки начиналась бы улица, а там – как знать. Тут же времени вообще ни на что не оставалось.

Присматривалась ко мне мини-футбольная команда «Минкас», я и с ними иногда тренировался сразу после футзальщиков. И был на игре, когда они на улице Лавочкина, во дворце спорта «Динамо», в финале Кубка «Дину» обыграли – 5:4.

Из-за этих футзала, мини-футбола я начал потихоньку пропадать. Геворгизов все это замечал. Говорил: «Ты чего, Вадик, какой еще мини-футбол?!» Значит, видел во мне потенциал. Ему было уже далеко за шестьдесят, он не первого футболиста в своей жизни тренировал. А я в «Локомотиве» выделялся, был лидером. И он убеждал меня, что я не должен хоронить свои способности. Нет, мини-футбол – тоже достойная разновидность игры, но Александр Иванович считал, что я достоин большего.

Сам я тогда еще не знал, чего достоин. Никакой уверенности в светлом футбольном будущем у меня не было. «Локомотив» тогда не слыл школой, каждый выпускник которой был нарасхват. Достаточно сказать, что в матчах чемпионата Москвы у нас иногда играло четыре восьмых номера, два шестых. Одновременно на поле! Нормальной формы с разными номерами не было.

Как на это реагировали судьи? Никак. Им-то какое дело? Протокола-то в детском футболе тогда никто не вел. Сами тренеры потом приходили в судейскую, говорили – кто забил, кто желтую или красную карточку получил. Раньше не то что трех судей на этом уровне не было, один появлялся – уже счастье. Иногда арбитр вообще не приезжал, и матч судил тренер одной из команд…

В общем, будущее было в тумане. Я поступил в ПТУ, и с футболом все могло скоро закончиться. До окончания локомотивской школы оставалось полгода.

И вот – 31 декабря 1992 года.

Готовлюсь к Новому году, никаких сюрпризов не жду. И вдруг меня находит Геворгизов. Домашнего телефона у нас на Новомытищинском не было, а мобильников в ту пору никто и вообразить не мог. В квартире телефон появился только в 1997-м, когда я попросил об этом администратора «Спартака» Валерия Жиляева. Он приехал в Мытищи, с кем-то связался и помог все организовать. Я к тому времени уже стал чемпионом России, но найти меня, если что-то срочное, можно было только по пейджеру…