Александр Горев - Неру

Напряжение последних дней, беспокойство за будущего ребенка, за Камалу, не отличавшуюся крепким здоровьем, спадало, уступая место горячей и нежной признательности к жене, подарившей ему новое радостное чувство — чувство отцовства...

...К декабрю 1917 года в Индию начинают просачиваться вести об Октябрьской революции в России. Не слишком расторопная цензура пропускает их на страницы индийской печати. В журнале «Читрамайя джагат»39 опубликована статья известного журналиста, близкого к Тилаку, К.П.Кхадилкара: «В октябре власть в Петрограде перешла в руки социалистов во главе с Лениным... Керенский и его правительство свергнуты. На призыв к восстанию откликнулись сторонники Ленина среди матросов флота в Финском заливе. Керенский бежал. Ленин взял власть в Петрограде, в Москве и прилегающих к ним районах. Он пользуется также поддержкой солдат... Ленин издал декрет, провозглашающий право наций на самоопределение, и прибалтийским государствам и польскому народу была предоставлена свобода воспользоваться этим правом».

Подобные обзоры, сжатые, конкретные и, как правило, объективно освещавшие события в революционной России, Кхадилкар публикует и в течение следующего года.

Один из самых читаемых в Индии журналов, «Модерн ревью», также регулярно помещает статьи индийских и иностранных авторов о русской революции. Редактор журнала, видный бенгальский ученый и гуманист Рамананд Чаттерджи нередко печатает выдержки из репортажей и очерков о Советской России, написанных Джоном Ридом.

О событиях в далекой северной стране индийцы узнавали и от возвращавшихся с фронтов первой мировой войны демобилизованных солдат.

Как встретили в Индии вести из России, народ которой взял власть в свои руки, покончив с монархической тиранией и гнетом капиталистов и помещиков?

Одни — погрязшие в роскоши раджи, крупные заминдары, компрадорская буржуазия — с нескрываемой враждебностью. Они страшатся проникновения в Индию «большевистских идей»; их охватывает панический ужас при одной только мысли о том, что индийский народ может последовать примеру русских рабочих и крестьян, свергнувших своих угнетателей. Эти опасения полностью разделяются англичанами. Генерал-губернатор Индии лорд Челмсфорд издает серию указов, запрещающих «русскую пропаганду» в стране. Его борьба с «надвигающейся с севера большевистской угрозой» принимает порой анекдотические формы: он вводит запрет на обращение в Индии русского рубля, валюты, до того времени фактически неизвестной индийцам.

Другие — здесь и деятели Конгресса, Мусульманской лиги, те участники движения гомрула, которые или принадлежат к умеренным, или сочувствуют им, немногочисленные индийские промышленники, наиболее зажиточная часть национальной интеллигенции — испытывают двойственное чувство. Они с понятным энтузиазмом приветствуют провозглашенное ленинским Декретом о мире право наций на самоопределение (признания этого права они добиваются от метрополии), но весьма настороженно относятся к тем революционным социальным и экономическим преобразованиям, которые так последовательно и энергично осуществляет правительство молодой Советской Республики.

Многие же, подобно великому индийцу Рабиндранату Тагору, увидели в Советской России «утреннюю звезду, возвещающую зарю новой эры». Среди них — Джавахарлал Неру.

«Я не сомневался, — напишет Неру в одной из своих книг, — что советская революция намного продвинула вперед человеческое общество и зажгла яркое пламя, которое невозможно потушить. Она заложила фундамент той новой цивилизации, к которой может двигаться мир».

И противники и защитники русской революции сходятся в одном: октябрьские события в России неизбежно скажутся на развитии политической жизни в Индии.

На калькуттской сессии Конгресса в декабре 1917 года Э.Безант говорила о русской революции как об одном из факторов, «коренным образом меняющих существовавшее ранее положение в Индии». Революция в России «дала толчок развитию политических устремлений в Индии», — скрепя сердце признали творцы британской колониальной политики — министр по делам Индии лорд Монтегю и генерал-губернатор лорд Челмсфорд.

...Близится к концу мировая война, унесшая в небытие почти десять миллионов человеческих судеб. Сквозь дым пожарищ и обломки разрушений уже явственно проступают очертания новых «сфер влияния», ради передела которых сильные мира сего устроили кровавую бойню, втянув в нее десятки народов, до той поры не испытывавших вражды друг к другу.

Морем на утлых суденышках, грозивших вот-вот зачерпнуть воду и пойти ко дну, пешком, через бесконечно долгие, слепящие снежным блеском перевалы Гималаев возвращались домой индийские солдаты. Но это уже не те робкие и забитые крестьяне и ремесленники, которые боязливо втягивают головы в плечи при виде надменного англичанина или чванливого заминдара. Они забыли, как пахнет свежевскопанная родная земля, их руки отвыкли от плуга и мотыги, от влажной глины на гончарном кругу. Но они принесли с собой запахи гари, пороха, крови, они знают, как стрелять из винтовки, колоть штыком, рубить саблей. Чудом уцелевшие в смертельных схватках, они познали цену самим себе, обрели достоинство и уверовали в свои силы.

В родных деревнях и селениях они видят разрушенные, разоренные, пришедшие в упадок хозяйства, иссушенные до бесплодия некогда благодатные земли. Стиснув от гнева зубы, они выслушивают сбивчивые, прерываемые рыданиями рассказы о гибели от голода и болезней кого-то из близких: ребенка, жены, старика отца. Теперь эти люди не будут взывать к всевышнему, молить его снизойти к ним милостью. Не кара божья за неведомые грехи, а жадность и жестокость колонизаторов и помещиков причины их бед...

«Окончание мировой войны застигло Индию в состоянии сдержанного возбуждения. Индустриализация распространилась по стране, возросло богатство и влияние класса капиталистов. Эта малочисленная верхушка общества преуспела за годы войны и жаждала увеличить свою власть и получить возможности для вложения своих накоплений, дабы умножить свои богатства. Но огромное большинство народа не было столь удачливо и с нетерпением ожидало облегчения давившего на него бремени. Средние классы ждали великих конституционных перемен, которые могли бы привести к установлению широкого самоуправления и тем самым облегчить участь этих классов и открыть перед ними множество новых возможностей для роста. Политическая агитация, имевшая мирный и вполне конституционный характер, казалось, приносила свои плоды, и люди уверенно толковали о самоопределении и самоуправлении... Господствующим настроением во всей Индии было настроение ожидания и надежды, но к этому примешивалось чувство тревоги и страха» — так оценивал Джавахарлал обстановку в стране к концу 1918 года.