Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека» - Елизавета Михайловна Бута

лесу, чтобы он лучше «изучил местность». Так или иначе, улик для передачи дела в суд у следствия не было, поэтому Азимова пришлось отпустить под подписку о невыезде.

— Ты живым из города все равно не уедешь, я обещаю, — доверительно сказал парню кто-то из оперативников на прощание.

Впрочем, угрозы никто в жизнь не воплотил. Через несколько часов после выхода из следственного изолятора Алик уже мчал на машине в сторону аэропорта. Первым же рейсом он улетел домой, в Азербайджан. Уже по факту нарушения режима дело передали в суд, а Азимова заочно осудили.

Тела Наташи и Любы нашли только весной, когда по полянам рассыпались подснежники и в лесу начали гулять собачники и романтики. Владелец собаки однажды и набрел на страшную находку. Два полуразложившихся трупа девушек лежали в небольшой яме.

Удивительно, но в тот самый день, когда нашли тела, шантажист, обещавший вернуть Любу домой в обмен на баснословную сумму, исчез бесследно. Никакой информации в прессе о девушках не было, но звонивший откуда-то узнал о том, что их тела нашли.

7

Бандитские войны

С тех пор как умер Соломинский, в регионе началась эпоха бандитских войн. Все были так заняты переделом зон влияния, что не заметили, как все они оказались в состоянии беспредела. Иркутск переходил из-под влияния «положенцев» от Москвы к организованным преступным группировкам с Кавказа, а потом обратно к Иванькову. И так несколько раз подряд. Ангарск при этом шел «в нагрузку» к Иркутску. Большой районный центр Иркутск вместе со всем своим бизнесом и каким-никаким туризмом сильно отличался от Братска, Ангарска и других небольших городков. По Иркутской области были разбросаны десятки заводов, опасных и очень ценных производств. При этом во всех разборках речь всегда шла об Иркутске, а в придачу к нему шли все остальные «полцарства». В какой-то момент Братск окончательно обособился от этих распрей. Там набирала силу своя армия, потихоньку подминающая под себя весь бизнес в округе, пока Иркутск делили между собой чужаки. В Ангарске никогда не любили Иркутск, подобно тому, как в Подмосковье не любят москвичей. Все чаще небольшие ОПГ Ангарска с завистью смотрели на Братск, который сумел не только отвоевать себе независимость, но и стал захватывать другие территории.

Так продолжалось до тех пор, пока на свободу не вышел Павел Киселев, назначенный «положенцем» по Иркутску, а вместе с ним и по Ангарску. Огромный, похожий на медведя, Киселев родился и вырос в Приангарье, поэтому ему быстро удалось завоевать уважение местного криминала. Ему было далеко до того уровня почитания, какое имел Владимир Соломинский, которого со слезами на глазах провожал весь город, но и времена изменились. Старые порядки постепенно уходили в прошлое. Человек, который строго придерживался старых воровских законов, казался безнадежно отставшим от жизни. Многие женились, заводили детей и организовывали бизнес, хотя раньше все это считалось недостойным вора в законе. Киселев вышел на свободу в середине 1990-х, вскоре женился и открыл свою фирму. Кое-кто поначалу плохо воспринял такое наглое отрицание старых порядков, но потом все смирились.

Павел Киселев родился в 1966-м. Мальчик имел неплохие способности к математике, но учеба никогда не была у него в приоритете. Уже в седьмом классе Павел был редким гостем в школе, а после восьмого ушел в техникум и стал потихоньку заниматься то ли бизнесом, то ли рэкетом. Огромный улыбчивый парень производил впечатление добряка, но когда он появлялся, все тут же затихали, предпочитая лишний раз не встречаться с ним глазами. Все знали, что Кисель не только внешне похож на медведя, но и характер имеет схожий. Как известно, медведи практически не поддаются дрессировке; обладая в целом мирным нравом, они, тем не менее, в любой момент могут впасть в состояние дикой боевой ярости, и остановить их никто не сможет. Таким был и Кисель. Спокойный и добродушный громила с обаятельной улыбкой. Те, кто с ним был мало знаком, не боялись его совершенно. Но стоило новым знакомым хоть раз увидеть Киселя в гневе, как они предпочитали держаться от него подальше. Так случилось однажды с его другом Кирсом.

— Да я просто не успею сказать, что ты не прав, в случае чего, — отмахивался от Павла Кирс, когда они сталкивались в одной компании.

— Лучше не говорить мне, что я не прав, — добродушно ухмылялся Киселев.

Они были когда-то лучшими друзьями, но потом Кирс, увидев Киселя в ярости, благоразумно стал избегать его. Павел несколько раз пытался возобновить дружбу, но Кирс был непреклонен. Он испугался навсегда.

Иногда кто-нибудь пытался обратить гнев Киселя себе во благо, но ярость обычно оборачивалась на самих манипуляторов. Необузданный характер помог Павлу завоевать уважение не только во дворе, но и в тюрьме. В местах не столь отдаленных он оказался из-за недостатка, прямо вытекающего из его достоинств: он совершенно не понимал, когда нужно остановиться. Поругавшись с кем-то, он уже не отступал, пока не удавалось отомстить.

В колонии за честность, прямоту и лютый нрав он снискал уважение старших. Годы заключения отточили характер Киселева. Он поднаторел в манипулировании и дипломатии. Как ни странно, стал отлично ладить с людьми, досконально изучил иерархию и свято чтил субординацию, но стоило ему впасть в ярость, и все летело к черту. Кисель ничего не забывал и ни перед чем не останавливался, чтобы отомстить обидчику. В то же время он никогда не забывал старых связей. Когда в колонии он встретил пару своих приятелей со двора, он тут же взялся за их обучение правилам тюремной жизни, а они, как известно, необходимы для выживания. В местах заключения нужно сразу определиться с «наставником» и стилем поведения, изменить который будет уже нельзя.

Когда срок заключения Киселя подошел к концу, его назначили «положенцем» по Иркутску и Ангарску. Главной его обязанностью было содержание общака. Он должен был держать и распределять деньги, «греть зону» и расширять свое влияние. Область на тот момент уже практически перешла под контроль криминальных групп с Кавказа, и помочь здесь мог лишь человек, прекрасно знающий специфику региона.

Оказавшись на свободе, Кисель первым делом пришел в гости к семье Соломинского. Он долго и внимательно расспрашивал вдову о ее проблемах, взялся пристроить сына Соломы в спортивную секцию и оставил на прощание приличную сумму. Вскоре Киселев открыл свой бизнес, наладил контакты с братской ОПГ, а с Вячеславом Гамерником из Братска они даже подружились на почве сходства характеров. Их стали часто видеть в одном из иркутских баров по вечерам. Периодически к ним присоединялся бесцветный человек, имени которого никто никогда не мог припомнить. Вроде бы