Седьмой отряд - Энди Макнаб

«Один, два, три, четыре — да! Так хорошо, продолжаем! Почувствуйте пульс!»

На Хиллибилли даже была правильная одежда, хотя его жилет был слишком тесным, а шорты из спандекса были на пару размеров меньше — возможно, не совсем непреднамеренно.

Швепси наслаждался каждым моментом. «Чувствовать пульс? Он там, чтобы чувствовать их задницы».

Хиллибилли знал все движения. Он улыбался группе, пока они прыгали по полу в море гетр и, в его случае, синих носков, подходящих к его жилету и напульсникам.

Дес был недоволен. «Он делает это вполсилы». Он положил свои татуированные предплечья на подоконник. «Где его повязка на голову?»

Гарри покачивался в такт. «К черту, мы все равно скажем, что она у него была. Милый маленький ебарь, так ведь?»

Мы нырнули обратно под окно, когда занятие закончилось. Тридцать женщин и Хиллибилли похлопали друг другу, прежде чем выйти и отправиться через двор в раздевалки.

Хиллибилли флиртовал во всю; он все еще не засек нас. «Да, я действительно чувствую, что потренировался. Она ставит такую хорошую музыку, не…» В этот момент он заметил четыре ухмыляющиеся рожи, кивающие при каждом его слове. «Блин… Парни, позвольте мне объяснить…»

Одна из женщин, на которую он нацеливался, крикнула: «Ты будешь на «Имбирных печеньках» в эти выходные?»

«Э-э-эээ, не знаю. Но я попробую».

Дес сунулся лицом вплотную к Хиллибилли. «Чувствуешь пульс, а?»

Хиллибилли был красный как свекла, и это было не из-за тренировки. «Я взят с поличным, не так ли?»

Гарри не собирался так легко его отпускать. «Имбирные печеньки?» Это еще что? Ты же не собираешься дать нам повод придумать еще худшее прозвище, чем то, что у тебя уже есть…»

Хиллибилли чуть не рухнул от смущения. «Имбирные печеньки» были группой родителей-одиночек, которые собирались вместе, чтобы обсуждать эмоциональные проблемы, оказывать друг другу практическую помощь, организовывать однодневные поездки, и тому подобное. Он планировал быть у них единственным отцом-одиночкой, когда его дочь будет с ним на выходных. «Знаешь, дай девочкам жилетку, в которую они могут поплакать». Он просиял. «Пусть они увидят мою уязвимую, заботливую сторону. Пока это срабатывало».

23

За пару часов до того, как стемнело, мы загрузили наши сумки готовности в фургоны «Транзит» и «Рейнджроверы» команды. Пошел дождь, сделавший день сырым и унылым.

Мы садились в «Рейнджроверы» по четверо. Машины были полностью гружеными и тяжелыми. Мою раскачивало вправо-влево, когда водитель отрабатывал свои навыки быстрой езды. Он посмотрел на часы и ухмыльнулся. «Десять минут, идем хорошо». Мы всегда затевали гонку, чтобы добраться до тренировочной зоны за четверть часа.

Головная машина вышла на связь, когда свернула за угол. «Дорога свободна».

Из машины, полной гражданских, которую мы обогнали в слепом повороте, на нас посмотрели как на сумасшедших. Таковыми мы и были, полагал я, кроме Снаппера — у того была бумажка, подтверждающая, что он нет.

Снаппера с нами не было. Он, наконец, понял, что должен быть по ту сторону забора, и отправился вперед, чтобы планировать занятия по спуску.

Я довольно хорошо изучил тренировочную площадку во время Отбора. Мы направлялись на полигон для стрельбы из машины, открытый квадрат с земляными валами высотой около пятнадцати метров, образующими трехстороннюю насыпь. Можно было поражать цели слева, справа и впереди.

Вдоль одной из сторон стояли три или четыре жопоповозки. Эти закрепленные за стрельбищем машины использовались для отработки контакта вживую, и были изрядно побиты. Вокруг них толпились тела. Это должен был быть Седьмой Отряд.

Тел вокруг машин было гораздо больше, чем их было в джунглях. За пролив отправлялся не только Седьмой Отряд. Ребята из других отрядов тоже шли, чтобы дополнить численность. Требовалось иметь на земле не менее двенадцати парней.

Все были в джинсах и куртках. Их волосы были даже длиннее, чем в Малайзии, а у пары даже были бороды. Большинство пили варево из белых бумажных стаканчиков, готовя MP-5 и снаряжая магазины.

Они повернулись посмотреть, кто приехал. Когда мы приблизились, я увидел Фрэнка, Ниша и Эла около зеленой «Астры».

«Рейнджроверы» остановились, и мы выбрались наружу. Раздались общие насмешки и гогот, затем улыбки, когда мы достали упакованные обеды, которые забрали с кухни. Из одного из фургонов вытащили «норвежца» и стопку бумажных стаканчиков.

Когда я подошел к Фрэнку, то увидел, что лобовое стекло «Воксхолла»[44] удерживалось на месте резиновыми шнурами. На траве лежала аккуратная стопка новеньких лобовух, рядом была груда простреленных.

Фрэнк был в хорошем настроении. Эл выдал что-то похожее на улыбку, засовывая Браунинг в кобуру-«блинчик» за правым бедром. Я улыбнулся в ответ, но в основном из-за его свитера. Это была одна из тех разноцветных скандинавских рыбацких штук, которые, возможно, носили «Абба», когда снимали зимнее видео.

Из водительской двери торчала задница. Эл схватил ее за ремень и потянул. «Кен, это Энди».

Мистер Ворчун сказал: «Кен, он думает, что ты дерьмошапка».

Великан встал и повернулся. Я сразу понял, почему никто не подкалывал Кена. Со своими волнистыми каштановыми волосами и несколькодневной щетиной на слегка побитом оспинами лице он выглядел скорее как проведший полжизни в тюряге уголовник, чем солдат. Комплект верхних вставных зубов, которые он поправлял, не смягчал эффекта. Оригинальные, должно быть, были выбиты во время тюремного бунта. Не было и намека на улыбку, когда он смотрел на меня сверху вниз. Его рот открылся, но лишь для того, чтобы вставить сигарету, прежде чем прикурить. «Слушай, я, может, и дерьмошапка, и зеленая слизь, но я босс, дошло?»

Наконец, он улыбнулся и рассмеялся, закурил, быстро затянулся и снова вынул сигарету. Он протянул руку. «Все в порядке, приятель?» У него был южно-лондонский акцент, как у меня, но я уже знал, что на этом сходство заканчивается.

Кен был страстным последователем Брюса Ли, представлявшим Великобританию на соревнованиях по боевым искусствам по всему миру. Меня предупреждали, что он будет драться даже за кусочек батончика «Марс».

Я и сам немного позанимался штуками мистера Ли, но только чтобы заполучить девчонок. В четырнадцать лет я был полон гормонов. Может я и спал в ванной, но без горячей воды в доме это не имело большого значения. Я начал принимать душ каждый вечер в бассейне Гуз-Грин (Goose Green), просто на случай, если у меня будет шанс постоять рядом с девушкой.

Я носил свежекупленные носки и был предельно чистым, но у меня был лишний вес. Я всегда был таким. А девчонки,