Верю в нашу победу... Письма с фронта - Жнец

Пулемет гитлеровцев вел кинжальный огонь. Он стоял метрах в 150 от нас и лупил трассирующими. То и дело приходилось прижиматься к земле. Пулемет нужно было снять. С гранатами пополз я к нему. Ползти было все труднее, так как подо мною была вода. До фрицев осталось метров 50. Ясно слышу, как командует офицер, как он ругается. И тут, только попытался я пододвинуться дальше, почувствовал секундную боль в ноге и что-то теплое. Вначале не обратил внимания, но потом стало «не тово». Трассирующая пуля прошла через икру, оставив кость целой. Входное отверстие с 15-копеечную монету, в общем ничего опасного нет…

Ваш  И г о р ь.

5 июня. Архангельское.

…Состояние моего здоровья улучшается. Помогает природа. Она здесь исключительная, недаром Архангельское считалось в мирное время одним из лучших курортов всего Союза. Лес и парк с вековыми липами, лугами, Москвой-рекой, аллеями, прудами.

Дворцы князей и два новых корпуса, построенные в 1937 году, настолько сочетаются, что при первом знакомстве я принял их за дворцы князей Юсуповых. Жаль, что музей искусств эвакуирован в тыл, а то я мог бы полюбоваться Рембрандтом и Ван-Дейком, увидеть знаменитые декорации Гонзака. В Архангельском ведь был построен театр Гонзака. В библиотеке много хороших книг. Читаю, хожу в кино, сегодня буду слушать лекцию «Война на Тихом океане» лектора из МК ВКП(б), брожу по парку, слушаю соловьев. В шахматы до сих пор не нашел сильных игроков. Читаю сейчас Джека Лондона «Мартин Иден».

Ваш  И г о р ь.

16 июня.

…Сегодня два месяца со дня ранения. Очень доволен своим медицинским начальством — военврачом III ранга Симоновой, которая, к моему смущению, при первом нашем знакомстве совершенно серьезно спросила: «Ну, как там, на фронте, солдаты-то вас слушались?».

В парке заливаются соловьи, тут я их впервые услышал. Поют они здорово, особенно в 4 часа утра. Иногда слушаю их часа полтора, и в эти, да и не только в эти, часы не вылезают из головы мысли о смысле жизни, судьбе, о прожитом, о будущем…

И г о р ь.

21 июня.

…Завтра годовщина Отечественной войны. Как этот год будет памятен. Во втором году жду, прежде всего, второго фронта в Европе, затем быстрого разгрома Гитлера — только после этого смогу я встретиться с вами — будет что порассказать. «Дружу» больше с Горьким, Джеком Лондоном и другими великими. Играю в шахматы…

Будьте здоровы.

И г о р ь.

20 августа.

…Вчера я покинул госпиталь. Комиссия признала меня годным для строевой службы. Чувствую себя прекрасно, хожу без хромоты — прямо и твердо. Завтра мне надо явиться в резерв комсостава Западного фронта. Оттуда уже поеду в часть, скорее всего на фронт, так как я сейчас считаюсь командиром с боевым опытом, а такие ценятся гораздо больше, чем без опыта.

Если придется день своего 19-летия встретить в бою, постараюсь справить этот день как можно лучше для себя и для Родины. Теперь думаю повоевать побольше, чем в апреле. Наши ребята жмут фрицев. Скоро погоним так, что оглянуться им некогда будет.

24 августа.

…Вот я и на курсах. Судьба довольно круто меняет профиль моей работы. Я попал на отделение, подготавливающее начштабистов. Это мне нравится, так как здесь требуется работа головы. Прямо-таки ликую, когда в учебном классе сижу за партой и слушаю лекции. Хочу все силы вложить в усвоение штабной работы. С этих дней в моих руках только книги военного содержания: учебники по тактике, топографии, штабной службе. Кажется, пора отказаться от иллюзии университета. Ну, ничего, я еще напишу свое «50 лет в строю»…

Крепко целую. И г о р ь.

23 сентября.

Дорогие папа и мама! В 17.00 зачитан приказ о том, что И. И. Портнягин окончил курсы и направляется на должность начальника штаба с присвоением звания старший лейтенант. К вечеру место учебы было оставлено, а через сутки я уже попал в часть. Служу начальником штаба отдельного стрелкового батальона…

Ваш  И г о р ь.

29 сентября.

…Хочу написать о нашем комиссаре Андрее Иларионовиче Миляеве. Замечательнейший образен военкома. Он участник гражданской войны; как и я, в 17 лет пошел воевать. И мне, честное слово, перед ним стало неудобно, что я еще не вступил в партию, можно сказать, «старик», вояка, а все еще «комса». И вот я обращаюсь к маме. Пришли мне три рекомендации. Если в РК сидят старые работники или в ГК, или, может быть, в обкоме остались знакомые, то, быть может, они помнят меня. Ну, а если нигде не получится, то после первого же боя комиссар обещал дать рекомендацию своему начальнику штаба, потому что по боевым действиям срок не важен. Вот так, я решил стать членом ВКП(б). Везде быть впереди…

Ваш И г о р ь.

20 ноября.

Дорогой Осман Садыкович! Получил Вашу традиционную поздравительную с 25-летием Великой революции. Спасибо большое. Надеюсь, что доживу и до 100-летия и много намерен натворить за это время. Чувствую себя хорошо, прекрасная зима вливает бодрость. На днях по рекомендации Серафимы Архиповны[24] и капитана Серебрянникова принят кандидатом в члены ВКП(б) Через три фронтовых месяца буду полноправным членом партии, это совершится у Смоленска, а может быть, и в Минске. Одно скажу — далеко погоним, как бешеных собак, и опомниться фрицам в эрзац-валенках из соломы не придется. Пишут многие знакомые и незнакомые патриоты тыла. Например, прямо на мое имя приходит письмо от работницы Московской кондитерской фабрики «Большевик», чье печенье мне очень понравилось. Дочь комиссара батальона прислала мне расшитый кисет с табаком и письмо, а я все еще не курю. Из наших, кажется, только один остался я воевать, остальные погибли смертью храбрых. Я поклялся отомстить за всех.

21 ноября.

Здравствуйте, Серафима Архиповна! На днях по Вашей рекомендации партийная организация части единогласно приняла меня кандидатом в члены ВКП(б). Большое спасибо за честь, оказанную Вами мне. Можете быть уверены, что никогда не опозорю я высокого звания члена нашей партии, что пока руки смогут держать знамя большевизма, это знамя будет поднято высоко.

Много событий протекло за этот год и четыре месяца — дали они мне больше, чем иные 5—7 лет, чувствую и сам, что вырос и расту с каждым днем — учит фронт, бои. Фронт стал моим университетом, фронт закалил меня, фронт разжег огонь ненависти в моей груди к заклятым врагам и жажду мести за страну и народ,