Дорогой мужества - Д. Хренков

Тогда Рачков решил ночью направить к Ясскам группу разведчиков.　

Вышла группа в следующую ночь. Вблизи Яссок разведчики залегли в придорожной канаве, а Вася Крылов и Егор Николаев пошли по дороге. Партизаны рассчитывали на то, что, увидев неизвестных, часовые поднимут тревогу, откроется беспорядочная стрельба и можно будет засечь огневые точки карателей. Смельчаки уже скрылись из виду, когда до слуха оставшихся в засаде партизан донесся шум, похожий на скрип санных полозьев. Да, ошибки не было, вслед за разведчиками по этой же дороге двигался немецкий обоз.　

— Петровский, — вполголоса позвал Цинченко. — Немедленно верни Крылова и Николаева.　

Разведчики в это время подходили к сараю. Они уже заприметили часового. Когда Крылов приготовился броситься на него, рядом, точно из-под земли, вырос Петровский.　

— Назад! — прошептал он и вместе с разведчиками плюхнулся в снег.　

Раздался испуганный крик часового. Грохнуло несколько выстрелов.　

Разведка не удалась.　

— А черт с ней, с разведкой. — вскипел Рачков. — Что мы, Ясски не разобьем? Вот налетим сегодня ночью…　

— Чем рисковать вслепую, командир, — спокойно сказал Майоров, — попробуем еще раз разведать.　

Цинченко и Александров по заданию штаба отряда пробовали схватить «языка». Всю ночь просидели они в снежных наметах у самых Яссок, но взять «языка» не могли.　

Тогда было решено вести разведку с помощью ложных нападений на гарнизон. Делалось это так: группа партизан брала с собой обычные толовые шашки по четыреста граммов каждая, подползала к селу, закладывала эти шашки на дорогу и поджигала бикфордов шнур. Раздавался взрыв. Фашисты открывали огонь из пулеметов, минометов и автоматов. В результате таких «операций» стала известна огневая мощь противника.　

На пятый день своего пребывания под Яссками ударная группа предприняла разведку боем. Партизаны приблизились к зданию школы, в которой были расквартированы каратели, и обстреляли его. Взлетела красная ракета, и по этому сигналу поднялся на ноги весь гарнизон. Фашисты довольно быстро заняли оборону. В этом бою удалось установить, что карателей в Яссках около трехсот человек. Отряд же «Буденовец» насчитывал только шестьдесят бойцов.　

Малая численность отряда не позволяла Рачкову окружить гарнизон. Решили с двух сторон заминировать подступы к Ясскам и большой мост на дороге к Дедовичам. На операцию вызвались идти Цинченко, Петровский и Иванов. К ним присоединились еще двое: Петров и Кипровский. Командиром группы был назначен Цинченко.　

Минеры уехали на задание днем. Путь не близкий: от штаба до места диверсии восемнадцать километров. Кипровский уложил в мешок около пуда тола. День был морозный, солнечный. Партизаны то и дело подстегивали лошадь и приехали раньше, чем предполагали. Остановились в трех километрах от Яссок, в небольшой лесной деревушке. Пришлось ждать, пока поступит темнота. Петровский остался с лошадью в деревне, остальные отправились к месту диверсии.　

Ночь выдалась темная. Стояла такая тишина, что, казалось, легкий хруст ветки был слышен за километр. Группа минеров бесшумно приблизилась к мосту. Кипровский отделил часть тола и стал делать углубление для мины. Иванов начал закладывать тол…　

Цинченко наблюдал за дорогой. Неожиданно ослепительно яркий свет ожег ему глаза, и все сразу померкло. Леонид Васильевич почувствовал, что летит куда-то вверх, а затем проваливается в бездонную пропасть.　

Услышав взрыв, каратели открыли огонь из автоматических пушек и пулеметов. В ночную мглу впились сотни трассирующих пуль. Потом стрельба затихла. Снова наступила мертвая тишина.　

Было еще темно, когда Цинченко очнулся. Он приподнялся с земли и огляделся вокруг. Увидел развороченный мост, черные глыбы земли. Попробовал двигаться, но не мог шевельнуть рукой и совершенно не чувствовал ног — настолько они закоченели. Ощупал себя: как будто все на месте. Но резкая боль в правом боку заставила прижаться к земле. Цинченко глубоко вздохнул — горлом пошла кровь.　

И все же он пополз. Упираясь левым локтем в землю, упрямо полз туда, где чернел на снегу какой-то предмет. Дотянулся, прикоснулся к нему и сразу же отдернул руку — мертвый человек. Рядом валялись обрывки шинели. «Кипровский, — мелькнула мысль. — Он один был в шинели. Значит, в его руках от детонации тоже разорвалась толовая шашка».　

Цинченко пополз дальше. В широкой выемке увидел сидящего под кустом человека, в стороне заметил еще одну человеческую фигуру. Сначала пополз к первому. Подумал: «Может быть, немец?» Но, приблизившись к нему, узнал Юру Иванова. Юноша силился подняться. Попробовал тащить его. Совместно продвинулись несколько метров, выбились из сил, и оба впали в забытье.　

Очнувшись, Цинченко вернулся назад. Но, приблизившись к месту взрыва, уже никого не нашел — человек куда-то исчез. Как впоследствии выяснилось, это был Николай Петров. Придя в себя и не найдя никого　

из товарищей, он стал выбираться один.　

Ползти и тащить Юру у Цинченко не было сил. Тогда Леонид Васильевич решил добраться до деревни, где находился Петровский с лошадью. Вскоре он дополз до дороги. К самым обочинам ее подступали заиндевелые сосны. Цинченко обхватил одну из них отекшей рукой и с трудом поднялся на ноги.　

На сером пригорке смутно вырисовывалась маленькая деревенька. Дойдя до первого дома, Цинченко постучал. Из-за двери раздался испуганный женский голос:　

— Кто там?　

— Я ранен, впустите.　

Дверь скрипнула, и в щель просунулась простоволосая голова. Увидев на крыльце стоящего на коленях человека, женщина быстро исчезла, оставив дверь не закрытой. Минуту спустя она вышла в накинутой на плечи косынке.　

Очнулся Цинченко в каком-то нежилом помещении. Оглядевшись по сторонам и увидев много сена, он догадался, что лежит в сарае. Рядом с ним стояла все та же женщина.　

— Родной, немцы рядом, — тихо говорила она. — Потерпи немного, а потом пойдешь.　

— Лошадь мне… Понимаете? Лошадь! Я не один. Там еще раненый. Помочь ему надо… — умолял Цинченко.　

— Нет лошади, родной. Во всей деревне нет. Каратели всех забрали.　

С трудом добрался Леонид Васильевич до деревни Северное Устье, где остался Петровский. Подводы на месте не оказалось. На рассвете Петровский увез в штаб отряда тяжелораненого Колю Петрова. Одна женщина помогла Коле добраться до деревни, и он пришел на стоянку первым.　

Но лошадь Цинченко все же получил. Местный староста, оказавшийся другом партизан, приказал своему сыну немедленно отвезти раненого командира в штаб отряда. Другую подводу он послал к Ясскам за Юрой.　

Все мы радовались возвращению Цинченко. Рачков долго не отходил от его постели, промыл спиртом раны, наложил повязку, подробно расспрашивал о случившемся.　

Надо было спасать Иванова. Рачков направил к Ясскам конного разведчика. По ни партизанский разведчик, ни крестьянин из Северного Устья Юру не нашли.　

ПАРТИЗАНСКАЯ "МОЛИТВА"　

В бригадной землянке тягостная тишина. Васильев и Орлов сидят у чугунки, молча глядят на огонь, курят цигарку