Командир счастливого «Окуня». Русский подплав Первой мировой - Василий А. Меркушов

говорят правду, и «Баян» не был атакован, ибо лодке было не до него. Если это так, то мина, виденная многими из личного состава крейсера и шедшая на него с кормы, вероятно, явилась следствием массовой галлюцинации, что при всем только что пережитом вполне понятно и естественно.

Спасать было некого, ибо на месте гибели не плавало не только ни одного живого человека, но и ни одного трупа.

Объясняется это тем, что весь личный состав, кроме вахтенного отделения, в момент взрыва мины обедал во внутренних помещениях корабля и не успел выскочить на верхнюю палубу.

Через несколько дней у острова Кокшер нашли поднявшийся из пучины судовой образ крейсера «Паллада» – Спаса Нерукотворного, ко всеобщему изумлению, не имевший на себе не только никаких повреждений, но даже царапин.

Образ передали храму Спаса на водах в Петрограде, сооруженному в память моряков, погибших в войну 1904–1905 годов.

8/21 октября 1914 года в районе Ганге к берегу прибило тело старшего артиллерийского офицера «Паллады» лейтенанта Л. А. Гаврилова[30], оказавшееся привязанным к какому-то дереву и без сапог. Когда он успел снять сапоги, достать дерево и привязать себя к нему, навсегда осталось загадкой.

Это был единственный труп, выброшенный морем, из всего личного состава корабля в 25 офицеров и 572 человека команды…

Командир крейсера «Паллада» капитан 1 ранга Сергей Романович Магнус был одним из образованнейших офицеров нашего флота, отличившийся в Порт-Артуре в должности минного офицера броненосца «Победа».

С 1907 по 1910 год он командовал отрядом подводных лодок во Владивостоке, в 1911–1912 годах был начальником 2-го дивизиона подводных лодок и только в январе 1913 года вступил в командование крейсером. Таким образом, первой жертвой подводных лодок на Балтийском театре оказался корабль под командой офицера подводного плавания…

Перед самой войной, в июне 1914 года, к Бригаде подводных лодок Балтийского моря для практики командиров в стрельбе минами были прикомандированы крейсера «Паллада» и «Баян». Все атаки на «Палладу» были удачны, и она не избежала ни одного минного залпа.

Особенно памятна атака подводной лодки «Акула» под командой капитана 2 ранга Власьева с трех кабельтовых, залп из пяти мин, из коих три попали в крейсер.

Это произвело такое сильное впечатление на С. Р. Магнуса, что он страшно побледнел, сильно расстроился и, видимо, исполнился предчувствием грядущей гибели от мины, выпущенной с подводной лодки…

Сейчас же по получении донесения об атаке все линейные корабли, обычно стоявшие на внешнем рейде Гельсингфорса, немедленно с помощью буксиров были проведены на внутренний рейд, и у Свеаборга остался только один «Рюрик» под флагом командующего флотом.

Крейсерам было приказано без особого распоряжения в дозор не выходить, и они все забились в тесной Ревельской гавани, в воротах которой завели боны из артиллерийских щитов с подвешенными к ним сетями; туда же забрались все наиболее ценные корабли, не исключая больших транспортов.

В море – ни души… Вот что наделала всего лишь одна германская подводная лодка!

Эффект, произведенный гибелью «Паллады», получился потрясающий. Иронического отношения к подводным лодкам как не бывало. Как же это случилось? – говорили все. Как же обезопасить корабли от атак подводных лодок? Как быть? Вот постоянные темы разговоров в кают-компаниях.

Паники не было, но настроение духа весьма подавленное. В штабе флота считали, что две германские лодки погибли: одна случайно попала на минное заграждение при входе в Финский залив, где видели, казалось бы, беспричинный взрыв; на счет гибели второй точно ничего не было известно. Штаб основывается на том, что немцы вызвали по радио четыре корабля.

Два ответили на свои позывные, а два других так и не ответили, несмотря на не прекращавшиеся в течение нескольких дней вызовы.

Вероятно, исходя из этих соображений, 1 октября 1914 года Морской генеральный штаб объявил во всех газетах, что во время атак на наши крейсера 27 и 28 сентября одна германская подводная лодка уничтожена артиллерией «Баяна», а другая взорвалась на минах.

В приказе от 27 октября/9 ноября 1914 года за № 332 адмирал фон Эссен имел гражданское мужество признаться в своих и всего личного состава Балтийского флота ошибках. Вот этот покаянный приказ.

«Последние недели войны ясно указали, что на некоторых морских театрах, к которым относится Балтийский, подводные лодки, мины заграждения и воздухоплавательные аппараты получают большое значение.

Все эти факторы не были нами достаточно изучены перед войной, поэтому обращаю внимание всех гг. офицеров на желательность серьезного ознакомления с вопросами, связанными с подводным плаванием, минным заграждением и воздухоплаванием, так как знание дела не только может разъяснить многие заблуждения и неверные представления, но и вызовет предложение различных способов активной и пассивной борьбы с этими элементами морской войны».

Октябрь

1/14 октября

Вот уже месяц, как «Окунь» стоит в Ревеле. Портовые рабочие отлично работали день и ночь, но после выхода на пробу оказалось, что вал электромотора скривлен, потому пришлось везти якорь обратно на завод Вольта. Здесь начали точить новый вал, но он оказался никуда не годным, и по моему требованию стали точить третий по счету…

Начальник 1-го дивизиона миноносцев доносит по радио: «С рассветом осмотрел южный берег Ристна (северо-западную оконечность острова Даго. – Авт.) – неприятеля не обнаружил». Таким способом изловить лодку невозможно. Необходимо, чтобы миноносцы и другие мелкие суда не позволяли им всплывать ни днем, ни ночью, иначе немецкие подводные лодки всегда будут иметь время пополнить запас электрической энергии, а значит, получать возможность ходить под водой и атаковать.

Миноносцы и мелкие суда должны день и ночь бродить у входа в Финский залив, так как совершенно случайно, даже не видя немецких подводных лодок, могут беспокоить их и мешать зарядке аккумуляторных батарей.

Завидя миноносец, лодка вынуждена будет прекратить зарядку, приготовиться к погружению или даже погрузиться; если это случится несколько раз за ночь, то, возможно, лодке так и не удастся произвести полную зарядку батареи, иначе говоря, район ее подводного плавания сильно сократится, а значит, крейсерство окажется мало или даже совсем бесполезным…

В восемь часов утра из-за свежего ветра от норд-веста силой до пяти баллов и крупной зыби «Дракон» и «Кайман» снялись с бочки у Нижнего Дагерорта и направились в Моонзунд; пришли в 14 часов и стали на якорь к зюйду от острова Вормс, где находились все суда бригады. На переходе на подводной лодке «Кайман» волнами выбило щит от левого кормового минного аппарата.

2/15 октября

В штабе флота считают, что две германские подводные