Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Ознакомительный фрагмент

Между тем, Александр II и Мария Александровна очень скромно отметили в 1866 г. свою серебряную свадьбу. Скромно потому, что едва закончился годичный траур по умершему старшему сыну. Это трагическое событие буквально сломило императрицу. В это время она постоянно носила глубокий траур. Ей было совершенно не до традиционных семейных торжеств. Тем не менее Александр II 16 апреля подарил жене «кольцо, подобное обручальному, с цифрою XXV из бриллиантов и золотое пасхальное яичко с двойным числом помолвки и ее 25-летней годовщины; то же число было изображено на браслете с крупной жемчужиной и на портрете государя в полной парадной форме лейб-гвардии Преображенского полка (в этой форме он просил ее руки)». Были и другие подарки. Мария Александровна получила вазу из ляпис-лазури Петергофской гранильной фабрики, а каждому из детей досталось по пасхальному яйцу из твердого камня. Кроме этого, младшие сыновья, Сергей и Павел, получили «корзины с живыми мопсами для пополнения их коллекции»143.

Были и неизбежные, но сведенные к минимуму торжественные публичные мероприятия. На семейное торжество прибыла сестра Александра II – королева Вюртембергская Ольга Николаевна. Из посторонних лиц на семейном торжестве был только князь А. И. Барятинский, приглашенный царем как его шафер на свадьбе 1841 г. 16 апреля 1866 г. к 11 часам утра в Зимнем дворце собрались все члены императорской фамилии, и великий князь Николай Николаевич (старший) от имени всего царского дома поднес императорской чете икону трех святителей, которую Александр II сам отнес в Малую церковь Зимнего дворца, где она и была помещена. Вслед за этим была обедня с благодарственным молебном. В 2 часа вся императорская фамилия поехала в Петропавловскую крепость, где была отслужена панихида по цесаревичу Николаю Александровичу. На этом завершились семейные торжества. Через два дня, 18 апреля 1866 г. в Николаевском зале Зимнего дворца состоялся большой бал на тысячу человек, которым, собственно, и закончились торжества в Петербурге144.

К этому времени Александр II уже имел определенную репутацию среди прекрасной половины высшего света. Современники, которые подмечали мельчайшие нюансы в поведении императора (например, граф С. Д. Шереметев упоминал, что «всем было уже известно движение его руки, когда он вынимал носовой платок, и по этому движению судили о настроении его духа»145), отмечали, что, «не поддаваясь влиянию мужчин, Александр II имел необыкновенную слабость к женщинам. Близкие ему люди, искренно его любившие, говорили, что в присутствии женщины он делается совершенно другим человеком»146.

Несмотря на то что семья практически распалась и наличие второй семьи у Александра II было секретом полишинеля, на официальном уровне все было очень пристойно. Семейные юбилеи регулярно отмечались. Так, 13 марта 1874 г. в кругу близких было отмечено 35-летие первой встречи Александра II и Марии Александровны. На так называемом охотничьем ужине были розы и первая земляника147. В 1876 г. прошел еще один семейный юбилей, связанный с 35-летием со дня свадьбы Александра II и Марии Александровны. 16 апреля Александр II подарил жене браслет с большим диамантом, который можно было носить и как брошку. На браслете были выгравированы памятные даты «1841–1876». По этому случаю состоялся большой фамильный обед148.

К этому времени «маленькая Катенька Долгорукая» давно и жестко держала гражданского мужа в своих руках. Александр II действительно любил свою «дусю», хотя уже хорошо представлял себе все ее недостатки. В 1868 г. он писал149 своей Катеньке: «Я знаю мою гадкую шалунью до самого донышка и люблю мою дусю до безумия со всеми ее недостатками, как Бог ее сотворил».

Они любили друг друга. Об этом свидетельствует вся их переписка. У них был свой «язык». На своих фотографиях, подаренных Е. Долгорукой, Александр II на французском языке писал: «Твой отвратительный Мунька, который тебя обожает» (1868); «От твоего Муньки, который тебя любит больше, чем душу» (1878). Сама Долгорукая была не менее откровенна: «Я люблю тебя со страстью, как безумная… очутиться в твоих объятиях и забыть весь мир» (1868); «Итак, до сегодняшнего вечера, до %, и вопьемся, как кошки. Это то, к чему у меня ужасная страсть. Целую тебя всего страстно» (1870)150.

Однако он был императором огромной страны, а она происходила из обедневшей княжеской семьи. Поэтому в любви Е. Долгорукой присутствовал и откровенный практицизм. Вся обширная переписка Е. Долгорукой и Александра II проникнута также беспокойством княжны за свое положение, за будущее своих детей. Е. Долгорукая сделала так, что император в начале их связи поклялся перед иконой, что он женится на ней, когда станет «свободен». Долгорукая писала в мемуарах: «Он поклялся мне перед образом, что предан мне навсегда и что единственная его мечта – жениться на мне, если когда-нибудь он будет свободен». Александр II, как мог, успокаивал «дусю» и в завещании, составленном 820 сентября 1876 г., обеспечил ее и будущее их детей материально.

Александр II, не особенно скрываясь, жил на две семьи. Когда «официальная» царская семья переезжала в Царское Село, туда же переезжала и Е. М. Долгорукая с детьми. До 1877 г. она жила в доме коменданта императорской главной квартиры А. М. Рылеева. Этот холостой и бездетный генерал занимался воспитанием детей Долгорукой, а после смерти Александра II стал их опекуном.

В 1877 г. начались ремонтные работы в Зубовском флигеле Екатерининского дворца в Царском Селе на половине Александра II. Несколько комнат, которые ранее использовались как служебные помещения (Рейнкнехтская и Штандартная), были превращены в жилые покои. Вполне возможно, что в этих комнатах и поселилась Е. Долгорукая. Точно известно, что в 1877 г. Е. М. Долгорукой были выделены комнаты рядом с апартаментами Александра II в Большом Царскосельском дворце.

Для взрослых детей Александра II факт наличия у отца второй семьи не был секретом. При этом все держали себя так, как будто никакой Катеньки в природе не существовало. Однако Екатерина Долгорукая не упускала случая обозначить свое присутствие рядом с императором. В основном – скандалами. Так, в августе 1877 г. она в анонимном письме к начальнику Царскосельского дворцового управления Ребиндеру потребовала «выслать в квартиру генерал-адъютанта Рылеева ту долю фруктов, которая назначается самому государю в его здесь пребывание». Ребиндер письмо проигнорировал и продолжал отсылать лучшие фрукты из Царскосельских оранжерей императрице Марии Александровне. Тогда Катенька написала жалобу Александру II, который в это время находился в Дунайской армии, осаждавшей Плевну. В результате этой переписки с берегов Дуная Ребиндер получил телеграмму с высочайшим повелением послать Долгорукой «фрукты, предназначаемые для самого государя»151.