Ант Скаландис - Братья Стругацкие

Первые год-два после октября 1991-го у журналистов, в общем, хватало такта не торопить БНа с его литературной работой. Потом начались вопросы. Не только ушлые интервьюеры, но и вообще все читатели догадывались: он пишет. Не может не писать. И терпеливо ждали. И были вознаграждены. Роман «Поиск предназначения», вышедший в 1994-м в журналах и через год книгой, стал очень важным дополнением к собранию сочинений АБС. Конечно, раздавались и разочарованные голоса, среди которых особенно громко звучали голоса тех, кто и читать-то романа не собирался, а изначально решил, что один брат — это не два, и значит, будет хуже. Но с этими даже спорить не хочется. Анализировать же это произведение по лексике и фразеологии, сравнивая его со всеми предыдущими, может быть, и любопытное занятие (наверно, даже весьма достойное), но явно не уместное в контексте данной книги.

Даже в их общих книгах биографические подробности БНа, пожалуй, встречались чаще, чем случаи из жизни АНа, и это вполне естественно: чем больше человек закрыт для окружающих в жизни, тем сильнее хочется ему излить душу на бумаге. Первый роман, написанный (я бы всё-таки сказал — законченный) БНом в одиночку, оказался потрясающе, уникально автобиографическим — хоть переиздавай его в качестве приложения к этой книге.

Кто-то даже остроумно подметил, что в отношениях Красногорова и Виконта многое напоминает отношения БНа и АНа. Однако, внимание, читатель: Виконт лишь условно старший — не по возрасту, а по характеру и вроде бы по сверхзадаче. То есть суть аналогии: предназначением БНа было обеспечивать жизнь АНа. Вот тут и ошибочка! В итоге-то Виконт пережил Красногорова. Получается, всё наоборот? И значит, кто есть кто?

Да ничего это не значит. Во-первых, нелепо искать прямые аналогии с жизнью в художественном произведении. А во-вторых, многозначность замысла говорит лишь о том, что у них обоих предназначение было одно — дополнять друг друга, быть половинками уникального тандема. И любой, оставшийся в одиночестве, продолжал бы и продолжает представлять тандем в целом, продолжает быть неразрывной частью его.

Да, конечно, уже в первом сольном романе БНа ощущалась его индивидуальность, ранее не знакомая читателям АБС. И особенно проявилось это в третьей, последней части «Поиска предназначения», где описывалось не столько условное недалёкое будущее, сколько тогдашнее наше настоящее — романтично прекрасное и вместе с тем жутковатое начало девяностых с его тревогами, с его противоречиями, с его всепоглощающим бардаком и с этим трагически пронзительным образом постаревшего Стаса Красногорова, получившего в свои руки власть и с неизбежностью погибающего… Сегодня вдруг понимаешь, что роман БНа — ещё и об этом, о страшном парадоксе эпохи: интеллигенция у власти — о парадоксе, пережитом дважды в минувшем веке, как водится, один раз в виде трагедии — в 1917-м, — и второй раз в виде фарса — в начале 90-х. Но это со стороны выглядело фарсом. А для тех, кто внутри, была всё та же трагедия, со многими реальными смертями. Сколько их было, интеллектуалов, умников, теоретиков, абстрактных гуманистов, честных и благородных, вновь отчаянно бросившихся переделывать мир и надорвавшихся на этом совершенно не своём деле! Исходя из такой логики, Стас Красногоров должен погибнуть даже вне всякой связи с предыдущим сюжетом — не как носитель фантастических способностей, исполнивший предназначение, а как случайный, чужой человек во власти. Как, например, вице-спикер петербургского законодательного собрания Виктор Новосёлов, реально убитый 20 октября 1999 года. А осенью 1992-го, будучи ещё председателем совета народных депутатов Московского района, он как раз и познакомился с БН-ом.

Сначала, ещё в январе 92-го, в Доме писателей на улице Воинова появился депутат Московского райсовета, журналист и давний поклонник АБС Борис Вишневский, которого друзья познакомили с БНом. В марте он опубликовал своё первое интервью с любимым писателем, за ним последовали другие, — и всё мечтал затащить его как-нибудь к Новосёлову, — тоже большому любителю Стругацких. Но БН, по обыкновению, совсем не стремился расширять круг знакомых и от всяких приглашений в новые компании мягко отказывался. В конце апреля 93-го, сразу после 60-летия БНа, Борис нашёл вариант. БНу надо было получить удостоверение жителя блокадного Ленинграда, и Вишневский придумал, что для этого совершенно необходимо лично явиться в райсовет. За БНом прислали машину, приняли как почётного гостя, вручение провели торжественно, а потом позвали в кабинет председателя, где уже был накрыт стол, и тут уж отказать радушным хозяевам было совсем неудобно. В общем, посидели хорошо, знакомство состоялось, и БН не пожалел об этом. Они потом с Новосёловым ещё неоднократно общались, в том числе и дома у БНа, и ясно теперь, откуда в третьей части романа «ПП» так много точных, ярких, живых деталей той сферы жизни, которая всегда была чужой и далёкой для самого автора.

Да, именно вот эти новые, абсолютно новые стороны нашей жизни, безусловно, и стали главным отличием двух романов БНа, написанных после 1991 года. Во втором — «Бессильные мира сего» («БМС»), — новизна антуража и тем проступает ещё серьёзнее, в нём ещё больше такого, о чём АН принципиально писать не мог: избирательная кампания в России, политтехнологии, коррупция, доморощенный современный бандитизм…

И совершенно не удивительно, что по поводу этого, последнего романа мнения ещё более резко разделились. Одни признали его едва ли не вершиной творчества писателя, окончательным прорывом из фантастики в мейнстрим, доказательством того, что Стругацкий (Стругацкие?) актуален по-прежнему (или даже актуален как никогда). Именно «БМС» не только был удостоен нескольких премий по фантастике (что понятно без комментариев), но и впервые номинировался на все самые серьёзные общелитературные премии в России (Букер, «Национальный бестселлер», премия Аполлона Григорьева). Меж тем другие посчитали роман провальным, назвали его окончательным отходом от традиций АБС, и даже были такие, кто вовсе отказался эту вещь комментировать и ставить в один ряд с предыдущими книгами. Полярность точек зрения всегда свидетельствует о настоящей литературной удаче. Главное — равнодушных нет. Это — во-первых. А во-вторых, моё особое мнение. Сколько бы лет ни прошло, БН остаётся и останется всё тем же писателем АБС, да, строго говоря, некой его частью, но не половиной, а гораздо большей, потому что за долгие годы слишком многое от старшего брата впитал, перенял, усвоил (как и старший от него). И в «Бессильных мира сего», завершённых через десять с лишним лет после той невосполнимой утраты, всё равно присутствует всё, свойственное АБС: и совместно придуманные детальки, фразы, идеи из давних наработок; и неповторимая, но, безусловно, узнаваемая языковая манера, и сюжетная усложнённость, композиционная дробность, извечная недоговорённость; и этот восхитительный фантастический реализм, эта гоголевско-булгаковская золотая середина между фантастикой и реализмом. И, наконец, даже непохожесть «БМС» на все предыдущие книги — это же так по-стругацки! АБС никогда не писали двух одинаковых вещей. Непрерывный поиск нового был и остаётся их главным девизом, их идеалом в творчестве.