Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский

вмешательства войск тех или других соседних республик, как и было уже постановлено российским правительством и передано советским властям на Кавказе…»[244] Впрочем, уже через несколько недель вопрос о советизации Армении вновь обсуждался в Политбюро. Другое дело, что реальные действия в этом направлении откладывались в связи с неоднозначным положением на Северном Кавказе.

Угроза советской власти

Опасное положение на Кубани и сопредельных территориях было связано с десантированием сюда летом 1920 года из врангелевского Крыма нескольких белоказачьих отрядов. В этих условиях опять активизировались антибольшевистские отряды терского казачества. В организации отпора этим десантам летом 1920 года и подавлении восстаний терских казаков и был задействован Орджоникидзе.

Указанный период на Северном Кавказе характеризуется взаимным ожесточением и большим количеством жертв с обеих сторон. В Отрадненском районе указывалось на 12 человек, мобилизованных в «армию Хвостикова», большинство из которых впоследствии вернулось домой ранеными[245]. Вероятно, в данном документе имелись в виду войска белого генерала М. А. Фостикова[246] (так его называл и ряд советских деятелей), принимавшего со своим партизанским отрядом участие в военных операциях белых врангелевских войск летом — осенью 1920 года на Северном Кавказе, в том числе в районе Армавира. Очевидно, что в материалах комиссии не отразился реальный уровень репрессий в ходе действий генерала Фостикова. Между тем в архивах России имеются и более существенные примеры жертв населения от действий указанного генерала и ответных актах. Интерес с этой точки зрения представляет воспоминание 1933 года петроградского рабочего Третьякова о борьбе с бандами бело-зеленых на Северном Кавказе в 1920 году, находящееся в ЦГАИПД СПб. Особенно активно здесь действовали в указанный период, согласно воспоминанию, отряды как раз генерала М. А. Фостикова[247] (в документе опять-таки Хвостикова) в районе станицы Лабинской и Майкопа. Третьяков вспоминал, что «банды очень много уничтожили по станицам действительно преданных людей». В ответ на налеты бело-зеленых банд в Майкопском районе был впоследствии объявлен красный террор. «Белобандитских заложников расстреливали до 100 душ в ночь»[248]. Северный Кавказ в этот период захлестнула волна взаимного насилия.

Порою жесткие решения принимал и Орджоникидзе, хотя при этом он часто менял свое решение в пользу смягчения меры наказания. В этом отношении можно указать на следующую секретную телеграмму Серго от 25 июня 1920 года: «Екатеринодар. Лично расшифровать. Немедленно арестуйте Мерхелева, бывший организатор п-ва [в] Моздоке и Петровске. Его надо уничтожить»[249].

Однако, согласно воспоминаниям Б. А. Бабиной, расстрел не состоялся опять-таки по распоряжению Орджоникидзе: «В то же время в городской тюрьме сидел и наш товарищ эсер Володя Мерхелев с нелепым обвинением, будто он участвовал в расстреле 26 бакинских комиссаров. (Вообще, легенда о том, что в этом расстреле участвовали эсеры — неправда.) В это время донесся слух, что фронт объезжает Орджоникидзе и что его вагон стоит в Краснодаре. Мой муж посоветовал жене Мерхелева добиться свидания с Орджоникидзе, который довольно хорошо знал Володю по Баку. Пошли вместе и попали в вагон. Орджоникидзе выслушал Володину жену и тут же дал ей записку к начальнику тюрьмы с просьбой освободить Мерхелева, так как к расстрелу 26 бакинских комиссаров он не имел никакого отношения, и Орджоникидзе это точно знал. Володю тут же выпустили»[250].

Телеграмма Г. К. Орджоникидзе в Екатеринодар об аресте В. Мерхелева

25 июня 1920

[РГАСПИ. Ф. 85.

Оп. 1с. Д. 1]

Все лето для Орджоникидзе было наполнено борьбой с повстанческими отрядами на Северном Кавказе. Он не только руководил подавлением этого движения, но и сам лично выезжал на операции против повстанцев. Так А. У. Клочков вспоминал: «Второй раз я встретился с Григорием Константиновичем Орджоникидзе 20 июля 1920 г. на Кубани, во время боя под станицей Карданикской, находящейся в предгорьях Главного Кавказского хребта, недалеко от Эльбруса»[251]. Возможно, что указанная дата мемуаристом несколько смещена по времени, так как Орджоникидзе в рассматриваемый период был участником II конгресса Коминтерна в Петрограде[252].

Член Революционного военного совета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе (2-й справа) идет вдоль вагонов агитпоезда «Советский Кавказ» с группой сотрудников поезда

1920

[РГАСПИ. Ф. 85. Д. 32. Л. 26]

Орджоникидзе был организационно задействован летом — осенью в борьбе с белыми десантами на Кубани, а также в подавлении казачьих выступлений в регионе. Об этом свидетельствует его августовско-сентябрьская переписка с Лениным, который неслучайно активно интересовался ситуацией на Северном Кавказе. Он беспокоился за Инессу Арманд, находившуюся в этот период в Кисловодске. Ранее, видя ухудшение здоровья Арманд, Ленин предложил ей, как вариант, поехать на Северный Кавказ к Серго Орджоникидзе. В письме к Инессе он писал: «Не могу ли я помочь Вам, устроив в санатории? Если не нравится в санатории, не поехать ли на юг? К Серго на Кавказ? Серго устроит отдых, солнце. Он там власть. Подумайте об этом. Крепко, крепко жму руку»[253]. Получив ее согласие, 8 августа 1920 года Ленин телеграфировал Орджоникидзе: «Т. Серго! Инесса Арманд выезжает сегодня. Прошу Вас не забыть Вашего обещания. Надо, чтобы Вы протелеграфировали в Кисловодск, дали распоряжение устроить ее и ее сына как следует и проследить исполнение. Без проверки исполнения ни черта не сделают. Ответьте мне, пожалуйста, письмом, а если можно, то и телеграммой: „Письмо получил, все сделаю, проверку поставлю правильно“. Очень прошу Вас, ввиду опасного положения на Кубани, установить связь с Инессой Арманд, чтобы ее и ее сына эвакуировали в случае необходимости вовремя на Петровск и Астрахань, или устроить (сын болен) в горах около Каспийского побережья и вообще принять все меры»[254].

Вопросы об Инессе Арманд и о повстанческой угрозе на Северном Кавказе и далее встречаются в переписке Ленина и Орджоникидзе. 20 августа он извещает Орджоникидзе: «Сегодня провели в Политбюро обязательный выезд Ваш в Ростов для ближайшего участия в ликвидации десантов на Кубани и Черноморье. Ускорьте и налягте на это изо всех сил, извещайте меня чаще. Замените себя в Баку кем-либо. Еще просьба не забыть обещание мне устроить на лечение выехавших 18 августа Инессу Арманд и ее больного сына, они верно уже в Ростове»[255]. 22 августа 1920 года Инесса Арманд с сыном Андреем приехала в особняк А. А. Тарасова «Карс» в Кисловодске. 3 сентября Ленин вновь обратился к Орджоникидзе, уточняя как ситуацию с бандитизмом в регионе, так и положение Арманд: «Прошу добавить побольше подробностей о ходе борьбы с бандитизмом и об устройстве Вами в Кисловодске тех советских работников, о коих я здесь Вам говорил лично»