Матильда. Любовь и танец - Татьяна Васильевна Бронзова

– Наверняка что-нибудь забыли, и мне придётся потом довозить, – сетовал Феликс.

– Ничего страшного, дорогой, – успокаивала его Юля. – Забываем мы обычно только мелочи.

– Этих мелочей всегда на целый баул набирается, – проворчал муж.

В поезде семья заняла купе первого класса. Сестры сели напротив родителей и почти сразу стали перешептываться, хотя грохот колес через открытое окно был таким громким, что их секреты вряд ли можно было услышать, даже если бы они говорили чуть громче.

– Ты представляешь, – шептала Маля. – Мне сказали, что наследник проходит службу в Преображенском полку, а значит, будет весь летний сезон в Красном Селе.

– Естественно! Он каждое лето на полигоне. Ну и что?

– Как что? Николай будет присутствовать на всех спектаклях в театре, а я – на сцене.

– Во-первых, спектакли даются только два раза в неделю, а во-вторых, ты будешь танцевать исключительно в кордебалете, сестричка. Он и не разглядит тебя в толпе.

– Фу, какая ты злая, Юляша! – толкнула её в плечо Маля и расхохоталась. – Неужели ты думаешь, что я смогу потеряться в толпе?

* * *

Спектакли во время маневров давали только по средам и воскресеньям. В первом отделении – водевиль, а после антракта – балетный дивертисмент. Каждый раз это должно было быть что-то новое, и репетиции проходили в Петербурге, а уже непосредственно перед премьерой – на сцене в Красносельском театре. После спектакля, так как он заканчивался за полночь, актёры балета оставались ночевать в гримуборных, где стояли не очень удобные диваны. Кастелянша выдавала им чистое накрахмаленное постельное бельё и лёгкие одеяла, а рано утром всех отвозили на вокзал к первому поезду на Петербург. Актёров же водевиля, желающих уехать, успевали отправлять последним поездом после их выступления.

Как было предписано дирекцией, двадцать первого июня Матильда вместе с Юляшей вернулась из Красниц в Петербург для репетиций, и ранним воскресным утром двадцать пятого июня уже выехала вместе со всеми актёрами первым поездом в Красное Село на открытие летнего сезона.

Матильда впервые увидела Красносельский театр. Он был деревянный, с богатым интерьером зала и лож. За кулисами же всё было очень просто. Внизу находилось несколько гримуборных комнат для солисток балета и ведущих актрис драмы, на втором этаже – комнаты для женской половины кордебалета и актрис водевиля, а на третьем располагались мужчины.

По крутой лестнице Маля и другие девушки поднялись переодеться в гримуборную второго этажа. От того, что ей предстояло танцевать сегодня на сцене, Матильда не была в восторге. Девушке было легче выполнять сложнейшие поддержки и пируэты, чем строго держать линию в кордебалете.

– Главное, смотри внимательней на корифейку. Твоя нога всё-время норовит подняться выше, чем у остальных. Тебе же объясняли в училище, что в кордебалете нельзя выделяться, – говорила Матильде Татьяна Николаева, уже не первый год работающая в труппе и сразу взявшая опеку над вновь пришедшей девушкой.

Корифейками назывались те, кто стояли по краям кордебалетного ряда и задавали синхронность движений. Их положение в кордебалете было главенствующим.

«Вот это-то и ужасно, что нельзя выделяться», – подумала про себя Матильда, проверяя, крепко ли она завязала на ноге пуанты.

Из-за двери раздался звон колокольчика и крик управляющего сценой:

– Девушки, репетиция начинается. Спускайтесь все на сцену. Быстро!

– Пошли, – сказала Татьяна. – Иванов не любит, когда опаздывают.

Девушки, одетые в одинаковые серые репетиционные платья, слегка прикрывающие коленки, осторожно, держась за перила, стали спускаться друг за другом по крутой металлической лестнице.

– Ну, кто там задерживает всех? – весело крикнула одна из девушек, глядя вниз. – Давайте поживее. Если опоздаем, я не виновата! Господин управляющий! Илья Фомич! Вы меня слышите? Я не виновата!

– И я не виновата… И я… И я… – со смехом вторили ей другие девушки.

– А что бывает за опоздания? – с интересом спросила Матильда Татьяну.

– Объявляют выговор, и тогда директор накладывает штраф.

– Какой штраф? – удивилась Маля.

– За разные провинности разный, но в любом случае из зарплаты вычтут!

Лев Иванович Иванов, который вел у Матильды первые уроки танца в училище и над которым она когда-то потешалась, как над ленивым влюблённым котом, ранее относился к ней более чем хорошо. Во-первых, потому что находился в дружеских отношениях с её отцом и бывал у них в доме, а во-вторых, потому, что считал её очень талантливой девочкой. Но теперь, когда Матильда стала полноправным членом труппы театра, он стал как будто совершенно чужим человеком.

– Кшесинская! Опять вы делаете батман выше, чем остальные? В Петербурге с вами возился, теперь всё повторяется снова, словно мы вчера и не репетировали?! – прикрикнул на неё Лев Иванович. – А ты, Сазонова, что творишь? Отстала от всех на полтакта! – рассердился он на другую девушку, после чего крикнул дирижеру: – Стоп! Стоп!

– Вот теперь из-за этих двух недотёп все должны начать с первой цифры, – устало произнёс он.

Матильда видела лица своих бывших соучениц и слышала их короткие смешки в свой адрес. Переполненные завистью ещё с выпускного экзамена, они ликовали. Было очень обидно, но Маля сумела взять себя в руки, а ей так хотелось крикнуть Льву Ивановичу: «Пусть все равняются на мой высокий батман, а этот, в сорок пять градусов, я делала ещё маленьким ребёнком, и мне стыдно выполнять подобное на сцене перед императором».

Но она промолчала, подавляя свои эмоции и закусив губу.

– Приготовились, – крикнул балетмейстер и, дав отмашку оркестру, скомандовал: – Начали!

Когда изнурительная репетиция для кордебалета была закончена, а на сцену вышли четыре солистки со своими партнерами, исполняющие испанский танец, Матильда решила осмотреть первый этаж артистических гримуборных. Ненадолго она задержалась в кулисе, глядя на сцену, так как одну из испанок представляла её сестра Юляша, но потом, ухватив Татьяну за руку, попросила:

– Сделай мне небольшую экскурсию.

Девушка с удовольствием провела её по коридору первого этажа.

– Здесь гримуборные на двоих, на троих и на четверых, – показывала она.

– О! Это гримерная, где сидит моя сестра, – воскликнула Матильда, увидев одежду Юляши, висящую рядом с тремя чужими платьями.

– А здесь кто? – показала она на комнату рядом, дверь которой была плотно закрыта.

– Здесь индивидуальные гримуборные для балерин. Эта, кстати, небольшая. Сегодня её занимает Никитина. А вот рядом… – Татьяна изобразила на лице подобострастие. – Тут сидят только суперпримы. Окна выходят прямо на царское крыльцо, по которому проходит император с семьей в свою ложу. Но сегодня в программе таких балерин у нас нет.

– И кто же удостаивается сидеть в этой гримуборной?

– Дзукки, например. Но это бывает редко, так как в дивертисментах в Красном Селе она занята не