Патрис Лумумба - Николай Петрович Хохлов

влекомы были какой-то интуицией, помогающей им совершать сенсационные открытия в дебрях Африки. Были случаи, когда африканский следопыт вел, что называется, за руку заморского пришельца, показывал все, что того интересовало, а в Европе «открытие» приписывалось тому или иному путешественнику. Европеец своим поведением зачастую отталкивал от себя население: африканцы или скрывались в лесу, или прикидывались ничего не знающими. И пошли домыслы о лености и косности африканцев. Под боком у них великие реки и озера, кратеры и горы, а они не знают об их существовании, и приходится европейцам заниматься открытиями! Эти приемы Лумумбе представлялись непорядочными. Происходило ограбление африканца. Расписывалась мнимая пассивность банту.

А как падки европейские авторы до африканского быта, до тайных обрядов! Лумумба и хохотал и возмущался, когда читал сочинения врачей и миссионеров об африканских свадьбах, об интимной стороне супружеской жизни и многоженстве. Сочинять глупости о каком-либо европейском народе небезопасно: автора могут высмеять, уличить в невежестве. В школе Лумумба с товарищами устраивали суд над такими «чгоре-авторами. Собирались на школьном дворе, избирали «трибунал», выносили приговор: книжку с небылицами об африканцах прокалывали копьем, затем клали на тачку и увозили на захоронение…

Свадьба самого Лумумбы была веселой и торжественной. Его избранница, Полин Опанга, покорила всех скромностью, учтивостью, уменьем вовремя сказать нужное слово. Это произошло в 1952 году. Лумумбе было 27 лет. Он всегда называл Полин «моя девочка», всегда — даже когда появились дети. Играли свадьбу дважды — в Стэнливиле и в родной деревне Оналуа. Приехали друзья из Леопольдвиля. Там функционировал кружок САКО — общество авторов и композиторов Конго. Был и театральный институт, вокруг которого группировались любители африканской музыки, пения и танцев. Артист Пьер Канку, прибывший в Стэнливиль со своей труппой, был родом из провинции Касаи и пел песни на языке чилуба. Он и открыл свадебные торжества…

…А книга о банту не давала ему покоя: он начал собирать материалы, намереваясь опубликовать ее в Брюсселе. Ему есть что рассказать и есть о чем поспорить… Нужно правильно понимать факты, природу вещей, как писал Монтескье. В Европе все еще удивляются, почему африканцы ходят в одних набедренных повязках…

Его друг Морис Мполо рассказывал, как много надо положить труда, чтобы приучить солдат носить обувь. При первой же возможности солдаты снимают ботинки, вешают их на штык и совершают многокилометровые переходы босиком. Настоящий африканский охотник никогда не пойдет в лес обутым: голая нога ступает мягко на землю, покрытую листьями и сушняком, и охотник бесшумно может приблизиться к хищнику на близкое расстояние. К слону, стоящему против ветра, можно подползти вплотную и рубануть тяжелым ножом по сухожилиям задних ног Слон оседает в беспомощности, крутится на месте, и охотники добивают его.

Признаком отсталости считалось и то, что в африканском лексиконе отсутствуют слова «колесо», «колодец», «телега». Но если нет лошадей, то зачем обзаводиться телегами и колесами? Африканцы все грузы переносят на себе. И колодцы не нужны — питьевой воды вполне достаточно и без них. Бельгийцы расписывали «конголезских дикарей», тысячами согнанных на строительство железной дороги Леопольдвиль — Матади. Подрядчики привезли тачки: до этого их в глаза не видел ни один конголезец. Тачки набивали землей или щебенкой, взваливали на голову и несли в указанное место. Когда появились электрические карманные фонарики, то образованные бельгийцы насмерть запугивали ими африканцев. Фонарей боялись пуще огнестрельного оружия. Подойдет цивилизованный господин к африканской хижине в то время, когда там все спят, и начнет щелкать огненной игрушкой. Ночь, ничего не видно. В хижине поднимается паника. Семья выбегает наружу. Раздаются крики. А визитер заливается хохотом, довольный, что выискал еще одно доказательство дикости африканцев…

Африканец не так смеется — налицо проявление дикости. Он не владеет европейским языком — разве это не веское доказательство отсталости? Африканская женщина, тем более если она замужняя, ходит обнаженной до пояса — на что это похоже? Мать носит детей на спине, взваливает всю поклажу на голову — ну не варварство? Считаются католиками, а живут с тремя-четырьмя женами. А какое пренебрежение к обогащению, к накоплению! Ему бы вырученные деньги положить в банк или купить на них акции процветающей компании, а он собрал со всего Конго родню и кормит ее. Эбеновое дерево, баснословно дорогое в Европе, африканец, не раздумывая, бросает в костер. Клыки слона идут у него на изгородь. Какая непрактичность! Разве эти люди когда-нибудь будут жить нормально? И какое неимоверно тяжелое бремя выпало на долю Бельгии! Нет, Бельгия не наживается за счет Конго, наоборот — она отдает чуть ли не последние накопления, чтобы цивилизовать конголезцев…

Все эти постулаты заучивались школьниками как таблица умножения, запоминались как собственное имя. В официальном учебнике утверждалось: «Деятельность колониальных держав дает полное основание утверждать, что прогресс, достигнутый африканским населением под их бескорыстным руководством, составляет предмет гордости и является наиболее светлой главой в истории западной цивилизации».

Так густо врать в самом Брюсселе не отважилась бы и самая проколониальная газетенка, в Конго же подобные формулировки преподносились школьникам. Как разобраться африканцу что к чему? И писали: «Закон от 12 августа 1925 года, согласно которому территории Руанды-Урунди присоединяются к Бельгийскому Конго… был на редкость прогрессивным. Все было организовано с учетом опыта, приобретенного за время управления Конго, а развитие этой территории является лучшим доказательством того, что методы управления были прекрасными. После второй мировой войны Бельгия продолжала насаждать культуру и развивать экономику. Ей удалось установить порядок среди местного населения. Колониальные власти продолжали борьбу против эпидемий и заразных болезней, насаждали систему образования, объединили туземцев в единой системе гражданских государственных служб и отдавали все силы ради улучшения моральной и материальной сторон их жизни. Бельгия развила производство сельскохозяйственных культур для экспорта и улучшила все виды земледелия. Она также подняла животноводство, организовав на местах курсы и чтение лекций. Бельгия создала в 1934 году Институт по изучению конголезского земледелия в Янгамби. Бельгия повсеместно создала национальные парки, чтобы сохранить поголовье диких животных. Она улучшила орудия производства, построила железные и шоссейные дороги, в результате чего значительно уменьшилась ручная переноска грузов…»

И все в таком же роде — в начальной Школе, в специальных технических учебных заведениях, в только что открывшемся университете Лованиум. Неимоверное бахвальство пронизывало все: речи официальных представителей и рекламные брошюры, послания папских легатов и проповеди священников. Когда бизнесмены наводнили Конго и Леопольдвиль превратился в современный город с многоэтажными зданиями и асфальтированными магистралями, о нем писали: «С закатом солнца конторы и фабрики закрываются. Тысячи велосипедистов едут по столичным улицам. Туземный город напоминает в эти