Амурные увлечения вождей - Василий Владимирович Веденеев

уже занимавшим в Германии самые высокий посты, в образе симпатичной актрисы провинциального театра Эммы Зоннеман. Она была уже не столь юной – года на четыре моложе Геринга, – но очень понравилась ему, и Герман поинтересовался у Геббельса, который знал всех актрис рейха:

– Кто это?

– Далеко не звезда, – желчно усмехнувшись, заметил колченогий министр пропаганды, – хотя формы у нее ничего. В молодости играла лучше, но выше провинциальной сцены так и не поднялась.

Геббельс ошибался. В самом скором времени Эмму Зоннеман ждал небывалый взлет! Судьба уготовила ей роль, с которой она прямиком вошла в мировую историю. Но откуда мог знать об этом рейхсминистр?

Эмма действительно очень понравилась Герингу – чем-то она неуловимо напоминала ему навсегда потерянную русскую красавицу Надю Горячеву, чем-то – безвременно ушедшую от него обожаемую Карин. Кстати, к чести Эммы, она всегда весьма почтительно относилась к памяти первой жены рейхсмаршала, что свидетельствует о ее практичном уме. Не ответить на ухаживания «нациста номер два», как часто называли Геринга, и не согласиться стать женой рейхсминистра авиации, одного из всесильных людей в Третьем рейхе, означало бы несусветную глупость, и счастливая Эмма ответила на предложение Геринга решительным:

– Да!

10 апреля 1935 г., когда кругом уже все цвело, состоялась пышная свадьба. Эмма сразу попала в высший круг нацистских сановников. Поскольку Гитлер был холост, а Эмма оказалась по-немецки отличной, рачительной и умелой хозяйкой и ее муж очень близко стоял по своему положению к фюреру, бывшая актриса по просьбе вождя нации не раз брала на себя решение многих чисто хозяйственных вопросов. Фюреру это нравилось, и он хвалил ее. Позже Эмма неизменно находилась в добрых отношениях с Евой Браун и Ольгой Чеховой.

К большой радости Геринга, жена родила ему дочь, которую назвали Эдда. Но час, назначенный судьбой, неумолимо приближался. Третий рейх потерпел крах, рейхсмаршал оказался в тюрьме, и Эмма, как примерная супруга, постоянно навещала его, носила передачи и не предала мужа, как сделали многие другие.

– Они захотят покончить со мной позорным способом, – на одном из свиданий шепнул ей Герман. По крайней мере, так реконструируют их разговор ряд западных экспертов. – Я офицер и герой войны, быть повешенным, как уголовник, – для меня ужасная смерть.

– Что ты хочешь, мой милый? – ласково и твердо спросила Эмма.

– Уйти к Карин, – шепнул рейхсмаршал.

– Я постараюсь сделать для тебя все, чтобы избежать позора, – клятвенно пообещала Эмма.

На следующем свидании, при поцелуе, она изо рта в рот передала мужу ампулу с ядом. Геринг повешен не был…

В 1948 г. Эмму осудили на пять лет как пособницу нацистов. Запретили заниматься политикой, выезжать за границу и так далее. Она приняла все стоически. Избегала общения с журналистами. Свои последние годы провела почти в полном уединении в Мюнхене. Нарушать затворничество позволялось только дочери Эдде. 8 июля 1973 г. фрау Геринг-Зоннеман не стало.

О чем она думала перед смертью? О том, как сама передала мужу яд, как 15 октября 1946 г., за два часа до казни через повешение, Геринг принял его, а тело его потом сожгли в одной из печей крематория в Дахау? Несомненно, она знала множество тайн и была очень сильной духом женщиной. Однако все, что знала Эмма Зоннеман, ушло вместе с ней в могилу, а сама бывшая провинциальная актриса и последняя жена некогда всесильного рейхсмаршала Геринга, теперь принадлежит истории…

«Валькирия революции»

Так раньше довольно часто выспренно именовали профессиональную революционерку Александру Михайловну Коллонтай. Она была широко известна своими шокирующими публику и весьма скандальными выступлениями в печати, а также высказываниями относительно сексуальной раскрепощенности и эмансипированное™ современной женщины. Особенно женщины в новом социалистическом государстве, где победил и установил свою диктатуру пролетариат. А также первым гражданским браком, заключенным ею в молодой Советской республике с краскомом и председателем, как тогда принято было говорить, «самого надежного оплота революции» Центробалта, молодым красавцем матросом Павлом Дыбенко. Это был необычайно бурный и трагический роман, привлекший к себе внимание не только в Стране советов, но и за рубежом.

Дело в том, что Александра Коллонтай – первая советская женщина-дипломат. Пожалуй, она стала первой женщиной-дипломатом в мире вообще, последовательно представляя интересы Советского Союза в странах Латинской Америки и Скандинавии.

О ее роковом романе с Павлом Дыбенко писали и ранее, но многие страницы их далеко не простых отношений до последнего времени оставались неизвестными широкой публике. Теперь, когда большинства участников тех давних событий уже нет в живых, стало возможным рассказать о многом из того, что долго скрывали архивы…

«Комиссар призрения»

В революционную антисамодержавную социалистическую деятельность Александру Михайловну Коллонтай вовлекли еще в ранней юности. Трудно определенно сказать, что именно смогло привлечь в этом политическом направлении дочь весьма обеспеченного и занимавшего ответственные посты при самодержавии царского генерала. Хорошо образованная девушка, видимо, начиталась определенного сорта литературы, пропиталась и увлеклась идеалистическими грезами о «построении царствия небесного на земле», некоем новом обществе, похожем на рай, но рай чисто социалистический. И с головой кинулась в этот мутный омут, решительно порвав с семьей.

Вполне естественно, Александра Коллонтай увлекалась идеями Николая Гавриловича Чернышевского – кумира молодежи того времени. Кроме того, сыграло свою роль и личное знакомство с Плехановым, подписывавшим свои работы псевдонимом Бельтов, – он тоже был из достаточно обеспеченной дворянской среды.

Помимо Плеханова дворянская и генеральская дочь отлично и довольно близко лично знала Владимира Ульянова-Ленина, Льва Троцкого (Бронштейна), Иосифа Сталина (Джугашвили) и многих других видных деятелей российской социал-демократии конца XIX – начала XX в. Как в стане непримиримых большевиков, так и в интеллигентской среде меньшевиков, активных эсеров и представителей прочих партий.

В то же время сотрудники зарубежных политических полиций – Александра Михайловна не раз уезжала в эмиграцию, – наблюдавшие за ней довольно пристально и даже иногда принудительно высылавшие ее за пределы своих государств, неоднократно отмечали в своих секретных донесениях: «Происходящая из аристократической среды русская революционерка Коллонтай Александра является ярой сторонницей всемерной эмансипации женщин и сама является дамой, весьма подверженной многим пагубным страстям в половой сфере. Зачастую она имеет весьма сомнительные интимные связи и совершенно не отличается особенной разборчивостью в них».

Такая характеристика абсолютно беспристрастных зарубежных полицейских чиновников говорит очень о многом. Она совершенно по-иному и с неожиданной стороны начинает освещать усердно созданный советской пропагандой образ «валькирии революции», невольно вызывая вопрос: все ли было в порядке у этой пресловутой «валькирии» в сексуально-психологическом отношении?

После октября 1917 г., когда большевики захватили власть в России, Александра Коллонтай получила полную возможность открыто и постоянно пропагандировать собственные