Краснофлотцы - Артем Владимирович Драбкин

Я оказался полезным человеком для нашего дивизиона. Во-первых, я обучал молодых, так как далеко не все были со средним образованием, а техника была уже сложная. В то время стало поступать много новой аппаратуры связи. Главстаршина Сережа Леонов поручил мне читать курс электротехники. Через два-три месяца мне дали звание старшего краснофлотца. Потом я получил старшину второй статьи.

Какой уровень образования был у новобранцев?

Средний — шесть-семь классов. Много ребят было с Вологды, Печоры и промышленных городов — Ленинграда, Луганска, Донбасса. Украинцев много было.

В декабре объявляли соревнования по флоту по зимним видам спорта — игра в русский хоккей, команда из 11 человек. Ну, кто тогда играл в хоккей? А я играл и в хоккей, и футбол, и правым крайним, и в полузащите, и в защите играл. И мы заняли первое место. Потом волейбольные соревнования. Я в футбол за Петроградский район играл, а в волейбол за школу. Короче, и в спорте я оказался полезным человеком. А чтобы участвовать в соревнованиях, нужно тренироваться. Потому нужно «Павла освободить от нарядов».

Как Вы узнали о том, что началась война?

17 июня 1941 я был на командном пункте ПВО в Полярном. Это самая высокая точка над базой. Сопка «Вестник». Там был оборудован командный пункт: дальномеры, четыре счетверенных пулеметных установки, прожектор, машинное отделение, котельная, дизельная, самостоятельное электроснабжение.

Объявили боевую тревогу, и тут же три «Мессера» пролетели над главной базой. Мы не успели сделать ни одного выстрела. Был разнос.

Объявили на флоте готовность № 2. 19 июня еще два пролета произошло. И на следующий день Головко приказал снять белые чехлы с головных уборов — Флот перевели в полную боевую готовность. А наш зенитный дивизион в готовность № 1, и было приказано стрелять по всем неопознанным объектам. Вот так мы встретили войну.

Перевод флотов в боевую готовность был сделан адмиралом Кузнецовым, не дожидаясь указаний Верховного Главнокомандующего. В первые дни войны на всех флотах больших потерь не было. Про формальное объявление войны мы узнали 22 июня, когда Молотов выступил. Слушали с открытым ртом. Сразу же достали всякие положения, уставы. Стали смотреть, кто чем должен заниматься. Все было расписано. Я должен быть там-то. В случае чего я еще могу заменить кого-то дополнительно. Допустим, я был электриком-связистом, уже командиром отделения. Я должен был стоять рядом с командиром дивизиона, но мог работать и телескопистом на дальномере. Очень мощный дальномер. Знаете, что такое дальномер? Огромная труба с двумя оптическими штуками, на стабилизирующей установке.

А какого размера был этот дальномер?

На разных объектах дальномеры разные. У нас стоял шестиметровый. На кораблях были и двенадцатиметровые. Телескопистом у нас был Стрельченко. Я его мог заменить, но не пригодилось. За полтора года, что я находился на пункте, он ни разу ранен не был. Я ушел, а он всю войну провоевал на этом командном пункте.

Северный флот оказался в двусмысленном положении, когда по формальному признаку война объявлена, немецкие войска находятся в Финляндии, с которой у нас военного конфликта пока нет.

Финны проводили какие-то операции против вас до объявления ими войны?

Сейчас, через 70 лет, я не помню, что они делали. Про первые годы войны мне ребята из разведывательного отряда, в котором я потом оказался, рассказывали, что финны у немцев проводниками были. На взвод обязательно один или два. Поэтому мы к финнам относились как к врагам. Но и у нас в отряде переводчица и санитарка была Оля Параева родом из Карелии.

Сколько времени Вы отсидели на этом командном пункте?

Там сидеть не приходилось. Крутились, вертелись. Там я пробыл до конца декабря 1942 года. Я уже говорил, что в начале лета 1942-го получил известие о том, что у меня погибли родные, все, кроме матери и двух сестер. Отцу накануне войны, 21 июня, сделали операцию на желудке. Из больницы он вышел, когда война была в разгаре. Его, как больного, оставили организовывать эвакуацию завода. А мать уехала с завода. С отцом остался мой брат, бабушка… И все они здесь погибли. Когда я это узнал, то решил, что должен отомстить за их смерть. Я несколько раз подавал документы, просил, чтоб меня отправили в отряд разведчиков. В январе 1943 года я ушел, узнав, что член Военного Совета дал соответствующую команду. Но меня не отпускал командир дивизиона, и я ушел без всяких документов, потом их переслали в отряд.

О существовании этого отряда было известно или не афишировалось?

Особо нигде не говорилось, но база флота маленькая. Деревня такая большая. Там все друг друга знали. Хотя там и главный госпиталь, и штаб, но разведчики и подводники — это золотой фонд. И орден Красного Знамени мог получить либо акустик с подводной лодки, либо разведчик из рядового состава. А тот, кто прослужил в зенитном дивизионе, максимум мог закончить войну с орденом Красной Звезды или медалью «За боевые заслуги».

Есть книжка Маклина «Пушки острова Навароне». У него 12 человек чуть ли не целый остров Крит захватили. В первом издании было признание, что написать эту книгу автора подвигла статья, которую он, будучи в городе Мурманске, куда пришел с союзным конвоем, прочитал в газете «Североморец». Статья о том, как наши разведчики в глубоком тылу захватили укрепрайон, состоящий из двух батарей, тяжелой артиллерийской и зенитной, и продержались двое суток до подхода главных сил. В газете был опубликован и приказ по флоту: «За выполнение боевых заданий, за мужество и отвагу наградить.» и приведен список.

Когда я был на Севере, меня ребята спрашивали: «Что-то о вас мало пишут». Я отвечал: «Был бы у нас Маклин, он бы знаете как расписал».

О разведчиках и их деятельности я уже имел представление, потому что мне половина отряда была знакома — с ними я в футбол и хоккей играл, в легкоатлетических соревнованиях участвовал.

Отряд на переходе. Смотрит Тихонов Григорий.

Сколько человек было в отряде?

Человек восемьдесят. Больше ста не бывало. Кто-то ранен, кто-то убит. Отряд пополнялся. Два взвода, и еще интенданты там вертелись. Если выходили всем отрядом, то получалось фактически три взвода. В операции на мысе Крестовый было около 80 человек.

Чему вас начали учить? Вас же не сразу в бой отправили?

Естественно. В отряде я попал в отделение к Сашке Мамину. Во-первых, изучали топографию. В большом объеме занимались физической подготовкой. Ходили на лыжах, стреляли. Тренировались