Александр Парадисис - Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы

Косса старался успокоить Урбана VI.

— Вы неправильно поняли их, святой отец, — твёрдо произнес он, обращаясь к папе. — Эти двое были достаточно жестокими в своём прежнем ремесле. Вас, наверно, обманывает блестящий глаз этого громилы. Он и меня обманул когда-то, святой отец.

Урбан VI ушел, и громкое пение псалмов снова стало аккомпанементом к страшным крикам. Он проделывал это систематически, нарочно, чтобы следователи чувствовали постоянно его присутствие и не приостанавливали пыток.

Но ничто не помогало, Кардиналы и епископы не признавали своей вины. Правда, кардинал сангроский не выдержал истязаний и подал знак, что будет говорить («Наконец-то признание!» — подумал наш герой), но сказал совсем не то, чего от него ожидали.

— Я действительно участник преступления. Я тяжко согрешил. Но согрешил не против папы, а во имя него, я хотел помочь Урбану VI. Будучи папским легатом, я пытал архиепископов, епископов и других корифеев церкви, своих коллег, не имея на это права, чтобы только поддержать своего теперешнего истязателя [87].

— Оставьте его, — приказал Косса. — Приведите кардинала венецианского.

Кардинал Венеции был самым больным из всех кардиналов, он подвергся наиболее зверским и жестоким пыткам. Его держали в камере около четырех часов, применяя самые разнообразные средства, потому что из сада беспрерывно слышались аккомпанирующие молитвы папы.

«Урбан распевал псалмы не переставая, — пишет секретарь папской канцелярии, — а его племянник смеялся и острил, наслаждаясь этим диким зрелищем.

Урбан VI не понижал голоса, чтобы находившиеся в камере пыток «следователи» слышали его и не сбавляли усердия в своём страшном деле, зная, что папа рядом и следит за ними.

Однажды я не выдержал, — добавляет Дитрих фон Ним, — я был не в силах больше выносить этого зрелища, притворился, что неожиданно почувствовал себя плохо, и вышел из камеры пыток» [10, 74, 78].

Весь мир знал о делах, происходивших в папской крепости в Ночере. Весь народ сочувствовал жертвам пыток. Король Карл, которого возмущали интриги и злодеяния Урбана VI в его владениях, всеми силами старался изгнать его. Раньше это ему не удалось сделать из-за малочисленности войска, которое он имел в своём распоряжении. Теперь же он собрал большие силы и направился к Ночере, чтобы вышвырнуть наконец папу из королевства. Многотысячное войско во главе с королём подошло к стенам Ночеры с твёрдым намерением не церемониться с папой.

— На этот раз дело будет трудным, святой отец, — откровенно заявил Косса Урбану VI.

«Король обстреливал папу из катапульт, словно он не глава христианской церкви, а какой-нибудь турок», — сказано в «Неаполитанской летописи».

А Дитрих фон Ним пишет: «Папа Урбан VI, чтобы хоть как-нибудь отомстить Карлу, три-четыре раза в день появлялся у окна замка со свечой в одной руке и колокольчиком в другой и громким голосом, торжественно во всеуслышание посылал анафему королю и его войску. Потом направлялся в камеру пыток и приказывал палачам с ещё большей жестокостью «делать своё дело» [78].

«Всё это хорошо. Но что с нами станет через неделю, когда у нас не будет ни оружия, ни еды?…» — думал наш герой.

И снова Косса оказал папе услугу, особенно ценную при создавшихся обстоятельствах. В тяжелый момент, когда папе угрожала опасность попасть в плен к своему самому беспощадному врагу — унижение и позор непоправимые, — Косса ускользнул из Ночеры, чтобы встретиться с Раймондо дель Балчо, графом Нолы, Тамазо Сан-Северино и Пьетро Тартеро, настоятелем монастыря в Монте-Кассино. Все трое претендовали на трон короля Карла. Собрав войско, они направились с Коссой на помощь папе.

В первую очередь папу перевезли из Ночеры в Салерно. Косса и его друзья последовали за ним.

Карл не препятствовал их бегству. Он хотел только одного: чтобы интриган папа навсегда покинул его королевство.

Но Урбан VI, увидев корабли, которые ожидали их в Салерно и на которых они должны были отправиться дальше, испугался.

— Чьи это корабли?

— Гаспара Коссы.

— О! — ужаснулся Урбан VI. — Знаю я этого «адмирала», он служит Провансу. Он захватит меня в плен и передаст палачу антипапе!

Действительно, «архипират», брат нашего героя, оказывал услуги правителю Прованса. Урбана VI невозможно было уговорить. Как ни старался Балтазар убедить его, что ручается за своего брата, Урбан так и не решился плыть на корабле Гаспара. Пришлось отправиться по суше в Беневенто, а оттуда в местечко, расположенное между Барлеттой и Трани на берегу Адриатического моря [104].

Как же чувствовали себя кардиналы и другие высокопоставленные священнослужители, жертвы папы Урбана VI, которых он, убегая, захватил с собой?

Епископ Акуилы, от пыток ставший похожим на труп с вывернутыми суставами рук и ног, не мог двигаться сам. Его посадили на лошадь, но и на ней он с трудом удерживался.

Урбан VI то и дело оборачивался и смотрел на отстававшего епископа.

— Этот дьявол еле тащится. Ему хочется, чтобы нас схватили, — сказал он Коссе, ехавшему рядом.

Папа, взбешённый тем, что епископ становится помехой в пути, зловеще улыбнулся Коссе, ловко сидевшему в седле, несмотря на сутану.

— Сын мой! Надо избавиться от этого дьявола, он стремится погубить меня.

Балтазар вынул саблю, скрытую под сутаной, замахнулся и с силой опустил её на голову епископа.

«Хорошая смерть, — подумал Косса. — Он и почувствовать ничего не успел!»

Дикий взгляд Урбана VI говорил, что он ещё не удовлетворен.

— Оставьте его на дороге! — закричал он на людей, которые окружили труп и пытались поднять его. — Бросьте на дороге, пусть его жрут вороны.

Описывая этот случай, секретарь папы говорит: «Я не слышал, чтобы какой-нибудь другой глава церкви совершал такие противозаконные убийства — сам или чужими руками» [78].

Генуэзский корабль, на котором Урбан VI (и наш герой) направлялся в Геную, сделал остановку в Пизе. Папу встретил там Пьетро Гамбакорти, правитель города.

Слухи о пытках над кардиналами дошли и сюда, и он обратился к папе с просьбой оказать хоть какое-то снисхождение духовным лицам.

Урбан VI рассвирепел. Он приказал доставить к себе свои жертвы, заставил Коссу снова предъявить им обвинение в том, что они «заговорщики», «отцеубийцы» (они же намеревались отравить «отца» — папу!), нераскаивающиеся интриганы, превосходящие своими кознями самого сатану.

— Что вы можете сказать в своё оправдание? — спросил Косса.

— Мы невиновны! — последовал еле слышный ответ. — Мы ничего не сделали против святейшего.