Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни - Ричард Шеперд

Ознакомительный фрагмент

этого хоть какое-то удовольствие.

Наконец детектив, стараясь перекричать шум, сказал:

— Последний раз их видели снаружи палатки в пятницу вечером, так что он мог уйти довольно далеко.

— Когда ее нашли? — спросил я.

— Сегодня днем. В пятницу вечером было сухо, люди видели их вместе снаружи. Они сидели, ели и разговаривали. В субботу никто ничего не видел, а сегодня кому-то показалось странным, что их палатка до сих пор закрыта, а велосипеды стоят на цепи у ворот вон там…

— Они приехали сюда на велосипедах? — удивленно спросил я.

Мои родители в молодости тоже отдыхали с палатками на велосипедах — такой бюджетный отдых себе мог позволить каждый. В конце 1930-х они объездили на тандеме весь север Франции. Они так сильно любили друг друга, что им больше ни до чего не было дела: в дневнике, который они вели, даже не было отмечено признаков надвигающейся войны.

— Ну эти двое живут неподалеку, — сказал детектив. — Они ходят в местную школу.

— Имена известны?

— Да, у нас их телефоны. Ей шестнадцать, ему семнадцать, и мы считаем, что он ее убил.

Не так-то часто девочка-подросток погибает от рук мальчика-сверстника. Я шел по полю в своих резиновых сапогах — ботинки инспектора выглядывали из-под бесполезных белых бахил, а его брюки намокали все сильнее — и думал о том, каким же немыслимым кажется убийство на отдыхе с палаткой. Детектив же выглядел довольно уверенным.

Работа научила меня, что убийства, даже порой до ужаса предсказуемые, нередко оказываются полны сюрпризов.

Когда мы дошли до палатки, я надел маску и перчатки. Один полог палатки был открыт, но воздух внутри все равно был спертым, с кислинкой.

Лицо мертвой девушки было розовым, без единой морщинки, щеки круглые, как у ребенка. Ее темные волосы разметались по полу. Сколько раз я смотрел так на собственную дочь, спящую в безопасности дома. Только вот эта девушка вовсе не спала.

Прибывшие на скорой медики обрезали вокруг нее спальный мешок, обрывки которого теперь были беспорядочно разбросаны по земле. Я внимательно ее осмотрел. Если эта парочка и приехала сюда, чтобы заняться в палатке сексом, холод, судя по всему, сорвал их планы. На ней были теплая пижама, носки и свитер. Я осмотрел ее в поисках ран, нанесенных через одежду, — их не было. Пятен крови я тоже не обнаружил. Нижняя половина ее тела была полностью прикрыта, пижама заправлена в трусы, и пока ничего не указывало на насильственные сексуальные действия.

Встать в палатке в полный рост было невозможно, поэтому я осмотрелся вокруг, продолжая стоять на коленях рядом с телом. Примерно в метре от нее лежал второй спальный мешок, сбитый в кучу. Рюкзак. Кое-какая одежда и разбросанные кроссовки. Их не надевали с тех пор, как погода испортилась — я понял это по отсутствию грязи. В углу стоял лоток из плотной фольги, заполненный потемневшим пеплом: все, что осталось от одноразового мангала. Я вышел из палатки.

Инспектор с коллегами ожидали меня на некотором расстоянии, ближе к воротам кемпинга, с подветренной стороны фургона криминалистов.

Я снял перчатки и маску.

— В пятницу вечером, может, и было сухо, но ведь уже похолодало? — спросил я.

В тот вечер мы вернулись домой из нашего солнечного отпуска, и казалось, что приземлились прямиком в Арктике. Детективы дружно закивали.

— Я повел детей в открытый бассейн, но они так и не зашли в воду, — сказал один из них.

— Есть соображения, как он это сделал? — спросил меня инспектор.

Я было открыл рот, как вдруг заметил, что мой взгляд пытается поймать одна из младших детективов. Было очевидно, что ей не терпится что-то сказать.

— Док… а это никак не связано с мангалом?

Я кивнул.

Она обернулась по сторонам, посмотрев на коллег. Она не сказала «Я же говорила!», но это было и так понятно по ее лицу.

— Думаю, скорее всего, вы правы, — сказал я. Одному богу известно, как эта парочка притащила сюда на велосипедах этот лоток с углем. Может, они купили его у какого-нибудь фермера или же в деревенском магазине — я проезжал его в миле отсюда. — Разумеется, окончательный ответ я смогу дать только после вскрытия, но пока могу сказать, что они, вероятно, занесли мангал в палатку, чтобы согреться и…

— Отравились угарным газом! — младший детектив просто не могла сдержаться. Я снова кивнул.

Одни начальники радуются, когда кому-то из подчиненных удается проявить себя, других же выскочки попросту возмущают. Начальник этой женщины явно был из последних.

— Тогда как вы объясните тот факт, — сказал он ледяным тоном, даже не посмотрев на нее, — что она умерла, а он выжил?

Угарный газ полон странностей, и он представляет смертельную опасность. Какое-то время назад с помощью специальной добавки поставщики придавали угольному газу неприятный луковый запах, чтобы его можно было учуять в случае утечки.

То же самое делают и с современным природным газом. Столь ядовитым угарный газ делает его любовь к гемоглобину. Он присоединяется к этому важнейшему химическому веществу в наших эритроцитах примерно в 250 раз активнее, чем кислород, ведь именно его эти клетки и должны переносить. Весь содержащийся в воздухе угарный газ замещает собой кислород, и, накапливаясь в крови, может достичь критической концентрации, когда ткани начинают испытывать кислородное голодание. Даже всего одной десятой процента угарного газа в атмосфере может оказаться достаточно, чтобы его содержание в крови за два часа достигло смертельного уровня. Причем при более высокой концентрации — скажем, если оставить заведенным автомобиль в тесном гараже с закрытыми воротами — смерть может наступить менее чем за десять минут.

Индивидуальная восприимчивость угарного газа сильно разнится от человека к человеку. Пятидесятипроцентная концентрация будет смертельной для большинства здоровых взрослых людей, но не для всех. Причем люди в возрасте либо с сосудистыми или респираторными заболеваниями, вне всякого сомнения, погибнут быстрее, чем молодые и здоровые. Во времена, когда за угольными и газовыми приборами толком не следили (что, к сожалению, до сих пор имеет место на дачах в некоторых странах), людей то и дело находили мертвыми от отравления угарным газом, причем уровень насыщения им был совершенно разным.

Симптомы отравления едва уловимы. Некоторых лишь слегка подташнивает, и у них болит голова — больше отравление никак не проявляется, пока они не впадут в кому и не умрут. При сорокапроцентном насыщении тошнота может усилиться, к ней могут добавиться рвота и слабость с постепенным погружением человека в кому. В то же время при тридцатипроцентном насыщении они могут просто казаться пьяными.

Я объяснил все

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги