Мой мир: рассказы и письма художницы - Наталья Григорьевна Касаткина

1. 12 января 1965, Москва

Родная моя Любушка!

Получила вчера твоё письмо, спасибо большое. Оно пришло в очень грустную для меня минуту: как раз выяснилось, что нужно класть в больницу моего отца. Вчера я туда его отвезла. Ему очень не хотелось. Он страшно похудел, ничего не ест… <… >

Александр Никанорович Зуев.

Август 1964

Но всё-таки были и хорошие события за эти дни. Во-первых, я была на выставке Павла Кузнецова. Несмотря на то, что довольно темновато там и экспозиция не так уж хороша, – всё-таки то праздник для глаз. Во-вторых, был концерт моего друга Мити Терехова, причём он играл на великолепном инструменте – чембало. Это тоже было праздником. Играли они (у них квартет: виолончель, 2 скрипки и чембало) композитора Пёрселла (16 в., Англия), которого у нас совсем не знают и даже нот его достать нельзя.

На выставке встретила Мюллера – театрального художника7, учителя моего и Татьяны8. Он заставляет меня ходить в ГИТИС на его лекции 2 раза в неделю. Это интересно, только будет ли время, не знаю. Сейчас я звонила Эдику9. Он едет в Башкирию весной. У него была выставка в университете. Зовёт смотреть его работы. Говорит, что в искусстве большие изменения к лучшему, что можно будет всё выставлять, что в Союзе художников нас разделяют: будет молодёжная секция и «стариковская».

Я ещё многим не успела позвонить, сейчас этим займусь. Здесь сильные морозы, не то, что в Сибири. Много снега, солнечные дни. На концерте встретила много старых своих друзей. Все считают меня чуть ли не героем, им кажется, что Сибирь что-то вроде Северного полюса!

Сегодня пойду на выставку Фаворского.

Да, у Эдика сидел «Борода»10, и я что-то нечаянно сказала нелестное про него. Эдик, кажется, огорчился. Он очень просился в Кемерово, но ему сказали, что он уже всё там исчерпал в смысле материала. Он три раза в неделю показывает диапозитивы в Суриковском институте, а в остальное время пишет. Пожалуй, это правильно, и идеально было бы и для меня что-нибудь в этом роде. Театр – такая неблагодарная вещь!

Любочка, напиши мне точнее, какой размер головы твоей мамы, лучше померяй сантиметром, чтобы не ошибиться. Мне очень недостаёт тебя и твоих мудрых советов, я как-то растерянно живу здесь, нет времени сосредоточиться. Очень скучаю и без своей «берлоги» со всеми её кучками, невынесенным мусором и завываниями ветра!

Из театра пока никаких известий нет.

Целую тебя крепко. Большой привет от мамы – вам обеим, а от меня – твоей маме.

Твоя Наташа

2. 17 января 1965, Москва

Милая Любочка!

Что-то нет от тебя письма. Не знаю, покупать ли шапку!? Синтетических не видела пока (всегда их было полно). <… > Если я куплю и синтетическую шапку, и чулки твоей маме, там останется ещё мин. 15 руб. Купить ли на них что-нибудь? Напиши скорее.

Вчера была, наконец, у Эдика. Смотрела работы, есть красивые по форме, но нет, по-моему, в них стержня, какие-то бесхребетные. Я ему этого не стала говорить, он мне всё равно не поверит, а огорчится только.

Там были двое его друзей, «Бороды» не было. Оказывается, «Борода» тогда, выйдя от меня, сказал, что ему стыдно, что он так пижонился, и что я правильно его одёрнула.

Отцу немного лучше. Он прибавил 1 кг 600 грамм, теперь 67 кг 600 грамм! А он гораздо выше меня ростом!

Чудом удалось попасть на Марселя Марсо!

Целую тебя крепко, родная. Большой привет маме от нас обеих. Не забывай меня – пиши.

Твоя Н.

3. 22 января 1965, Москва

Куда-то делась ручка, так что пишу карандашом. Получила сегодня от тебя сразу 3 письма! Вот здорово! Я уж начала подумывать, что «с глаз долой – из сердца вон»! Хоть и не верится, что ты так скоро можешь меня «выгнать». (Это я так шучу!)

Сон твой очень похож на то, что происходит с моей живописью, может быть он оттого и приснился? Из-за театра я забываю о своей единственной настоящей профессии, и она начинает у меня «подгнивать».

Наталья Касаткина с куклой. 1960-е

При этих словах взглянула на свои картинки: они как бы укоряют меня за предательство, им-то не расскажешь сказки о том, что без зарплаты не проживёшь и что краски тоже покупаются в магазине….

Ну вот, нашлась, наконец, ручка. Тут меня одолевают толпы всяких знакомых. Устаю я страшно. Погода здесь промозглая, у всех грипп, я тоже не отстаю от здешней моды. У отца не была с воскресенья: боюсь занести ему инфекцию. <… >

Сегодня едем с мамой к одному очень интересному художнику, но очень занудливому «философу». Так что предстоит увидеть много интересных картин и услышать кучу рассуждений к ним в придачу. Но не ехать уж больше нельзя: это и так 3-летняя обида! А во вторник ко мне придёт не такой хороший художник (вернее, хороший, но неудачник: у него перестало «получаться» в искусстве с тех пор, как стало «получаться» в материальном отношении; это всегда роковым образом связано), но чудный, милейший человек, мой учитель Хазанов (автор моего портрета, который висит в Русском музее)11. Но была у своей 70-летней «подруги» – сестры моего умершего театрального учителя12. Она и сама интересно пишет. Затем видела выставку в Третьяковской галерее – «Северные письма» – иконы нашего севера. Потрясающая выставка! Если бы я не была таким «выжатым лимоном», то, вероятно, почувствовала бы это по-настоящему. Видела выставку Фаворского, это сверхздорово, но опять же – «выжатый лимон»! По этой же причине не могу идти в театры, тем более что Москва отнюдь не блещет в этом отношении.

Говорят, что в искусстве намечается «полевение». Завтра еду на новоселье к Бэлле и Алине (которое состоялось полгода назад), к своим друзьям. Это страшная даль. К тому же предстоит гулянье в лесу (рядом с их домом – это новый район на юго-западе), а я изрядно простужена. Но отменить всё это немыслимо. К тому же хочу повидать всех старых друзей, которые там будут. А раз так, то нечего хныкать.

Была у своего друга, музыканта Мити Терехова, там же оказался и наш общий друг – Владик (я тебе про них рассказывала), художник, перед которым мы все вместе взятые – ничто. Митька-музыкант играл нам Шуберта и Баха, а мы сидели, дрожа, не снимая шубы, т. к. печка всё никак не растапливалась. А ты говоришь: «Сибирские сосульки»! Митька играл, а в комнате мерцали серебряные скульптуры Жанны Д’Арк и ещё какого-то неведомого рыцаря (Митька сам их делает, он художник по металлу). Там вообще очень интересно: кругом причудливые подсвечники, всякие интересные светильники, а главное – великолепная музыка! Окна выходят в старый сад (это на окраине Москвы, старый деревянный дом),