Ант Скаландис - Братья Стругацкие

И он ездил, не взирая на все свои хвори. В марте 1988-го — на Всесоюзную конференцию КЛФ в Киев. И согласился потом стать председателем Всесоюзного Совета КЛФ. В мае 1988-го — в любимый уже Свердловск на праздник «Уральского следопыта» и очередную «Аэлиту». В сентябре 1989-го — в Коблево Николаевской области на берегу Чёрного моря, на первый и последний в истории уникальный международный слёт фантастов социалистических стран «Соцкон-89». Правда, «международность» этого мероприятия была весьма условной: приехали фэны из Болгарии, Польши, Румынии общим числом чуть более десятка. Понятно: всем остальным было как-то не до того, да и не причисляли они уже свои страны к социалистическим, в конце концов, до разрушения Берлинской стены оставалось всего два месяца. Но праздник фантастики получился хорошим, несмотря на все происки стихий — были и буря на море, и какая-то крупная авария, в результате которой в пансионате отключили не только электричество, но и воду. Сам АН ходил с ведром за водой на какой-то родник, и говорят, даже была такая фотография. А Гена Прашкевич пошутил тогда, что он шёл с этим ведром задумчивый, как жук в муравейнике.

«Жук» выступил перед «коблевским» муравейником дважды — на открытии и на специальном вечере вопросов и ответов. Беседа была снята на любительскую видеокамеру (дорогая экзотическая игрушка по тем временам), и расшифровка через пять лет опубликована в газете «Книжное обозрение». Много было дежурных вопросов и дежурных ответов на них, были и неожиданности, вспоминается почему-то один — самый необычный — вопрос:

— Аркадий Натанович, вот вы столько лет пишете в соавторстве со своим братом. А не думали написать с кем-нибудь ещё в соавторстве, например, с Прашкевичем или Гопманом?

И совершенно не важно, что ответил классик. Ведь мы прекрасно знаем, что планов таких не было. Гена Прашкевич — просто один из любимых учеников, который в последние годы частенько бывает у АНа дома, ему даже благоволит Елена Ильинична (а это, поверьте, очень узкий круг людей); а вот в соавторстве с Гопманом АН действительно кое-что пишет — судьбоносные письма в высокие инстанции. Нет, конечно, не в четыре руки — пишет сам Гопман, но согласуется это всё с АНом непременно. Или вот ещё пример. Собрался Володя в июне 1990-го сделать интервью для «Советской библиографии», взял с собой небольшой магнитофончик «Санио» и поехал к АНу. Классик встретил его, хмыкнул, покрутил машинку в руках и проговорил задумчиво:

— Хорошая фирма. И ты будешь эту хреновину включать? Не стоит. Всё равно ничего не получится. Напиши сам. Ты же лучше меня знаешь, что я отвечу. А собирался ко мне на сколько? На часик. Ну вот, как раз хватит.

И он достал початую бутылку коньяка.

Когда Гопман приехал с текстом, они ещё раз выпили. АН прочёл, подписался и сказал:

- Нормально, пусть так и будет. Ты и в интонацию попал, и в стиль попал. Молодец.

Что ж, это тоже своего рода соавторство.

А война с идеологическим противником продолжается не на шутку. Конечно, к 90-му году всё уже было иначе, а вот в декабре 86-го «Молодая гвардия» подставилась. Кто-то из них выступил в «Комсомолке», дескать, с удовольствием услышим мнение читателей о нашей фантастике. Ну, кандидат филологических наук В.Л. Гопман и высказал всё что думал. «Комсомолка» ему своих площадей не предоставила, поэтому он напрямую в издательство написал — вполне официальное письмо, на которое входящий номер ставят. Получил ответ главного редактора, скорее отписку, чем ответ. Написал выше — в Госкомиздат — товарищу Ненашеву. Вообще ничего не получил в ответ и написал ещё выше — товарищу Яковлеву А.Н. Вот теперь уже Госкомиздат вынужден был реагировать, таким образом Александр Николаевич второй раз в своей биографии оказался причастен к судьбам отечественной фантастики, правда теперь уже в положительном ключе.

На первый взгляд, вся эта переписка, завершившаяся весной 87-го, мало повлияла на дальнейшие события. Однако в мае 87-го Гопман получил ответ из ЦК КПСС, где говорилось, что письмо расписано на Госкомиздат и ЦК ВЛКСМ. Из Госкомиздата был ответ, и даже вполне разумный, мол, всё так и есть, будем работать над ошибками. Из цекамола ответа не было, но осенью 87-го была сходка фэнов в Ново-Михайловском (Краснодарский край), наделавшая шуму (вплоть до письма Горбачёву), в январе 88-го в ЦК ВЛКСМ собрали инициативную группу фэнов и к весне был образован Всесоюзный совет Клубов любителей фантастики (ВС КЛФ). А уже только в мае 88-го появилось ВТО. Так что бороться стоило. Это особенно хорошо понимаешь, если читаешь все письма целиком, а они были опубликованы ещё в 91-м и сегодня доступны в Интернете под названием «Zoo, или Письма не о любви», позаимствованным Володей у Виктора Шкловского.

Нельзя было молчать ещё и потому, что «МГ» продолжала огрызаться. В 1989 году массовым тиражом в сто тысяч экземпляров выпустили они сугубо специальный сборник литературно-критических статей и очерков «В мире фантастики». С трудом представляю себе такую армию интересующихся этим междусобойчиком. Полагаю, что многие (а дефицит на книги ещё сохранялся) просто клюнули на название и фантастическую обложку — вот и купили сдуру сборник, как беллетристику. Представляю, как они потом материли издателей. Но одного «благодарного» читателя этого сборника я знаю наверняка. Володя Гопман с большим интересом изучил всю книгу, а особенно последний её раздел «Беспокойство о завтрашнем дне», где были собраны не только статьи, но и письма читателей, скорее всего, написанные авторами тех же статей. И получалось, что «МГ» издает превосходную фантастику, за ней — будущее, но вот беда, читателей всё время сбивают с панталыку враги издательства и всего прогрессивного человечества: Стругацкие, Булычёв, Ревич и Гопман. Приятно оказаться в такой компании!

В 80-е годы Стругацкие познали настоящую славу — такую, которая уже превращается в груз, с которой нелегко жить. Каждый решает по-своему как поступить с такой славой, как ее использовать.

Есть люди от природы тщеславные. Они получают колоссальное удовольствие от известности, купаются в лучах славы. Слава — для них самоцель. И в общем-то, нет в этом ничего плохого, если слава заслуженная, но это не Стругацкие.

Если люди практические, которые славу превращают в деньги — грамотно, высокопрофессионально, требуя максимальных расценок за всё. Тоже не плохо. Я очень уважаю таких людей. Но и это не Стругацкие.

Есть люди, умеющие превратить славу во власть. Вот тут уже я поостерегусь говорить об уважении, замечу лишь, что это тем более не Стругацкие.

На что же они, АБС употребили свою славу? Понятно, было всякого понемножку, да и нельзя говорить о двух разных людях, как об одном. Но общим было вот что: слава для АБС — это прежде всего ответственность. Они поняли, как многое теперь зависит от них, от каждого их слова, вот и не торопились поэтому произносить слова или тем более записывать. Теперь требовалось думать с каждым днём всё больше и больше.