Петр Стегний - Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг.

281

И вот тому два разительных примера: Петр III — Екатерина II (фр.).

282

По-французски Екатерина писала значительно более разборчивым, хорошо поставленным почерком, чем по-русски. Известно, что черновики своих писем Вольтеру она поручала редактировать А. П. Шувалову, хотя в этом не было особой необходимости — французским языком, и литературным, и разговорным, Екатерина владела как родным. Ее французские автографы разительно отличаются в лучшую сторону от сохранившихся собственноручных текстов не только Петра III, но и, скажем, Людовика XV.

Что касается русского языка, то широко распространенное с легкой руки В. О. Ключевского мнение о безграмотности Екатерины (четыре грамматические ошибки в слове из трех букв — «исчо»), мягко говоря, не вполне корректно. Поздние тексты резолюций и писем Екатерины, написанные по-русски, в отличие от ее автографов 60-х — первой половины 70-х годов, которыми пользовался В. О. Ключевский, не только вполне соответствуют стандартам литературного русского языка своего времени, но богаты идиомами, нередко почерпнутыми из фольклора, приведенными к месту пословицами, бытовыми словечками, показывающими, что к концу жизни императрица владела русским языком вполне свободно, если не считать акцента, от которого она так и не смогла избавиться в устной речи.

283

Екатерина была троюродной сестрой Петра III.

284

Госпожа Помощь (фр.).

285

Российский историк О. А. Иванов выдвинул версию о том, что это, третье по счету, из известных писем А. Орлова Екатерине из Ропши подделано Ф. В. Ростопчиным (оно было передано им в 1812 году великой княгине Екатерине Павловне, сестре Александра I). Ход рассуждений О. А. Иванова вполне логичен и доказателен за исключением одного обстоятельства — мотивы действий Ф. В. Ростопчина, глубоко уважавшего А. Г. Орлова, остаются неясными.

286

Вопрос о том, кто был отцом Павла — Петр III или Сергей Салтыков давно уже является предметом дискуссий. С 1905 года, после отмены цензуры в России, в них включились и отечественные историки, хотя принципиального значения ответ на этот вопрос, на наш взгляд, не имеет. Готский альманах, наиболее авторитетный источник по генеалогии монархов Европы, считает, что, начиная с Екатерины, Россией правила побочная ветвь династии Романовых — Романовы-Голштейн-Готторпы. Существенно и то, что даже в случае достоверного подтверждения отцовства Петра III (скажем, путем сравнения его ДНК с генетическим кодом Павла) точка зрения экспертов по генеалогии не изменится. Они и сейчас исходят из того, что Петр III — отец Павла, руководствуясь общепринятым принципом легитимности продолжения династии в случае, если царствующий монарх официально не объявлял своего ребенка незаконнорожденным (известно, что Петр III имел такое намерение и даже беседовал на этот счет с С. Салтыковым, но никаких официальных заявлений не сделал или не успел сделать).

Тем не менее историки продолжают заниматься семейными тайнами Романовых. Это важно, к примеру, для прояснения мотивов династической политики Екатерины II, оценки ее личности, достоверности «Мемуаров», остающихся уникальным источником сведений о политике и придворной жизни эпохи Елизаветы Петровны. В 1998 году парижским издательством «Перрен» опубликована книга Марины Грей, известной во Франции писательницы и историка (она — русского происхождения, дочь генерала Деникина) под названием «Павел I. Незаконнорожденный царь». Проведя сравнение сохранившихся портретов Петра III, Павла и С. Салтыкова в возрасте 23–25 лет, а также их психологических характеристик, она, как, впрочем, и многие исследователи, занимавшиеся этим вопросом ранее, не смогла прийти к однозначному выводу о том, кто был отцом Павла. Вместе с тем, М. Грей обращает внимание на сходство поздних портретов Павла с описанием внешности старшего брата Салтыкова — Петра, которое приводит Екатерина в своих мемуарах (большие глаза, вздернутый нос) — M. Grey «Paul I. Le tsar bâtard, 1754–1801», Paris, Perrin, p.p.102–106.

287

Граф Игнатий Потоцкий — один из составителей польской конституции 3 мая 1793 года; Юлиан-Урсул Нимцевич — адъютант Костюшко.

288

Так в тексте.

289

Российский государственный исторический архив, ф.796, оп.77, д.536, л.2.

290

Российский государственный архив древних актов, ф.248, д.7478.

291

Ф. Головкин «Двор и царствование Александра I». М., 1912, стр.112.

292

Архив внешней политики Российской империи, ф. «Внутренние коллежские дела», оп.2/6, д.5550, «Церемониал, высочайше конфирмованный Его императорским величеством», лл.1–4.

293

Российский государственный исторический архив, ф.473, оп.1, д.202, лл.15–16об.

294

Более детально эта мысль развита в статье историка О. А. Иванова «Павел — Петров сын?», лучшем на сегодняшний день исследовании вопроса о том, кто был отцом Павла I — О. А. Иванов, В. С. Лопатин, К. А. Писаренко «Загадки русской истории. XVIII век», М., 2000, стр.153–249.

295

РГИА, ф.473, оп.1, д.202, л.75–75об.

296

Там же, лл.75об.-76об.

297

РГИА, ф.473, оп.1, д.202, л.77–79.

298

РГИА, ф.473, оп.1, д.202, лл.32–33.

299

«Описание печальной процессии…», хранящееся в Государственном историческом архиве (полный текст его публикуется в приложении), подводит черту под легендой, часто повторяемой, к сожалению, как историками Екатерины, так и романистами, согласно которой Павел, приказывая Орлову принять участие в перезахоронении Петра III, хотел тем самым в унизительной форме напомнить о его участии в перевороте 28 июня и «ропшинском деле». Простое перечисление лиц, которые несли короны, показывает, что это было скорее почетным, чем унизительным поручением. Таврическую корону нес обер-гофмейстер Н. П. Румянцев, Сибирскую — граф П. В. Завадовский, Астраханскую — генерал-аншеф граф О. М. Штакельберг, а Большую императорскую — вице-канцлер князь А. Б. Куракин. Существенно и то, что А. Г. Орлов участвовал только в переносе тела Петра III в Зимний дворец. Среди участников церемонии двойного захоронения Петра III и Екатерины II его имя не значится.